под шлемом!
Ненавижу рубку!
— Спасибо, Себастьян!
Якоб Понтуссон с чувством мне улыбнулся, и я поспешно кивнул в ответ:
— Да было бы за что! В бою любой солдат и офицер братья. Как там сказано в Писании: Жизнь за други своя?!
…Мятежники отступили — и теперь улюлюкают и бранятся из-за своих довольно жиденьких укреплений. Они твердо уверены, что победа осталась за ними, хоть их атака и была отбита! Что же, основания для этого все же есть: наша пехота отступает с поля боя, в то время как обоз уже переправился за Волгу. Вскоре придёт очередь и всадников…
Только теперь вокруг меня начал собираться мой эскадрон. Н-да, после боя мы не досчитались десятка рейтар… Я недоволен собой и зол — а вот Делагадри неожиданно бодр и весел. Нет, я примерно понимаю мысли генерала: ценой наших небольших потерь, он смог предотвратить гибель намного большего количества людей.
Но есть одно «но». Павшие рейтары были моими люди!
— Молодцы! Вы все львы! — Якоб рысью пронесся в сторону реки, где белеет лошадь Скопина-Шуйского.
И где уже начала переправляться пехота.
Как же много мертвых тел на поле… И наших и мятежников. Впрочем, я с радостью отметил, что крылатых гусаров не менее полутора сотен. И это только те ляхи, кого я успел насчитать! А вот опрокинутых и растоптанных ими французов и земляков считать уже не стал — сделалось дурно.
— Ты как? — Джок с подбитым глазом поравнялся со мной. — Смотри что ухватил. — он протянул мне знамя одной из хоругвей. Неплохой трофей!
— Оставь себе. Когда вернешься на родину, повесишь в родовом замке над камином…
Я ответил, одновременно с тем расстегивая ремень, из-под которого сочится кровь. Надо бязательно обработать раны! Мне, конечно, нравится в Московии — но забыться вечным сном в ее земле, да еще и так рано, я совершенно не спешу!
— Тебя по голове что ли ударили, Себастьян? Какой замок?
Шотландец споро срезал знамя с древка, после чего продолжил:
— Был бы у меня замок — думаешь, я месил бы здесь грязь?! Нет, эту тряпку я буду использовать как скатерть!
Я не удержался от дружеской подковырки:
— А я думал, что тебе с нами просто интересно!
По рядам рейтар пробежали усталые смешки. Что же, после боя людям нужен хороший отдых — и надеюсь, они его получат…
Воцарилась тишина. Дождь стих. У самой реки я вновь встретил хмурого стрелецкого сотника, так и не сумевшего ни разу выстрелить. Его люди уже вступили на мост… Сил на разговоры не осталось, и я лишь натянуто улыбнулся московиту, не рассчитывая на ответ. Но тот, к моему удивлению, легонько склонил голову, после чего его губы разошлись в неком подобие невеселой, подбадривающей улыбки…
Выходит, я все же не так хорошо знаю московитов!
…А за спиной, во вражеском лагере продолжают веселиться, празднуя победу — и кажется, что веселье это только набирает силу, судя по крикам!
Ну ничего, пусть празднуют.
Пока живы.
Пролог «Орла»
Обманчиво спокойно на нашем берегу Волги. Стрекочут сверчки, плещется в воде хищная рыба, вышедшая на ночную охоту, где-то вдалеке коротко взвыл волк… И тут же затих. А вот на соседнем берегу, в «воровском» лагере вовсю идет гульбище, доносящее до нас многочисленные пьяные мужские крики и истошный бабский визг. Иногда раздаются и выстрелы — по воздуху палят, дурни!
— Радуются, ироды, победу отмечают…
— Так рано радуются, Никола!
Ответил я на кураже, надеясь подбодрить друга-горниста — а вот на прочих стрельцов уже рыкнул грозно, хоть и вполголоса:
— Кто шум поднимет, тому лично все зубы повыбиваю! Чтоб ни звука, ни писка!
Ответом мне служит глухое молчание ратников, но мне его вполне достаточно: мою тяжелую руку все знают. Как и то, что обещания я на ветер не бросаю! Да и мало дураков шум поднимать, я больше до острастки рычу, себя успокаиваю — кому ведь охота под пули воровские лезть, аль под картечь?! Дураков нема, стрельцы люди сметливые — ежели кто не знал, за каждого молодца всей деревней о приеме ратуют, самых головастых из крестьян дают! Ну, иль кто из уже состоящих в приказе ратников слово замолвит — иначе ведь в сотню и не попасть… А за дурней никто просить не станет, себе дороже выйдет в первом же бою.
— Тронулись братцы, вперед! Наказ мой не забываем! Да вразнобой идем, шаг не печатаем!
Немцы и свеи, что впереди нас встали, пришли в движение по команде собственных сотских голов, «офицеров» по иноземному. Вот, стало быть, и наш черед пришел!
Ну, погань воровская, сейчас «порадуем» мы вас, ох порадуем… Днем дождь поливал, фитили тушил, порох мочил — ни разу пальнуть не вышло. Сейчас же иначе все будет!
Лагерь воровской прикрыт только «острожками» из сцепленных между собой крест-накрест кольев да поперечной перекладины. Конных они остановят, спору нет, а вот пешцев… Пешцы, коли до острожек беспрепятственно добегут, острожки эти руками в стороны и растащат!
Нет, конечно, коли враг с той стороны к обороне изготовился, попробуй, убери преграду — живо сабелькой аль пико приголубит! Да и то, добежать надо! Ведь ворогу огненного боя покуда хватает, чай ляхи с ворами Лжедмитрия (уже второго по счету!) огненным припасом делятся, да и запасы из взятых городков и крепостиц — все у воров… Однако же упились поганые, упились хмельным! В ночи палят, с бабами гулеванят, драки затевают, орут, будто бесноватые, да песни непотребные во все горло распевают — победу праздную, стало быть! И это хорошо, ой как хорошо! Ибо удара нашего не ждут, на дозоры понадеявшись. А может, воевода воров и вовсе не смог порядка в войске своем навести, коли допускает подобное…
И точно — порядка у ворога нет никакого! Костры жгут, костров много — при свете огня видно хорошо, так глаза их к свету и привыкают. А там, где кончается свет, там тьма — словно стеной ляхов и запорожцев окружает!
Нет, не увидать им рати князя Михаила Скопина-Шуйского, приближающейся едва ли не бегом… И не слыхать, точно говорю, не слыхать нас из-за шума, что в лагере ироды подняли! А дозоры… А что дозоры? Недаром к князю с повинной головой явились бывшие казаки Болотникова под предводительством головы Дмитрия Шарова, верной службой надеющиеся заслужить прощение за воровство. И хоть казаки народишко и разбойный, и вина за ними серьезная — но Скопин-Шуйский человек умный не по годам. Взял под крыло справных воев,