Книга Когда затихнут злые грозы - I am poisonous

— Это не я. — Она пожимает плечами, как бы оправдывая силу удара внезапно поднявшимся ветром. Но он продолжает смотреть, вынуждая хоть что-то обнадеживающее, хоть что-то хорошее сказать. Но ничего этого не звучит. — Заводи машину, пожалуйста. Нам нужно ехать — сам слышал гром. Тучи еще сильнее сгущаются. Потоки ветра постоянно их движут в сторону поселений. Нужно поторопиться.

Она закалывает короткие волосы на затылке, вздохнув. Санни и Эверетт переглядываются, в молчаливом напряжении замирая. Никаких шуток не осталось. Никаких учебных попыток. Только очередная миссия, требующая совершенной собранности и полной отдачи делу.

— Готов?

— Как всегда.

— Телефоны зарядил?

— И взял пару накопителей энергии. Доедем до эпицентра минут за двадцать по жуткой трясучке. Держись крепче. На поворотах будет несладко.

— Поняла.

— Я люблю тебя, мой милый солнечный свет. Чтобы не случилось, помни об этом.

— И я тебя, моя половинка души. — Санни расплывается в нежной улыбке. — Ты тоже знай о том, что наши чувства для меня важны и нужнее всякой погони за штормами. Даже если они дарят неподдельные ощущения настоящего.

Они трогаются с места, постепенно развивая скорость. Мчатся по асфальтированной дороге, опережая падение капель на землю, и постоянно прислушиваются к небу — там шумит только дождь, никакого грома, злого шелеста и потрескивания разрядов электричества.

Но расслабляться не стоит — все может измениться в любой момент. Холодный свет фар разрезает сумерки перед собой, прокладывая дорогу вперед, в эпицентр гроз. Через минуту Санни и Эверетт преодолевают бездорожье почти на полной скорости, возможной у их автомобиля. Лишь бы успеть до появления орэйджи…

Вокруг них замыкается кольцо плотного черного леса. В нем много коварных оврагов, поваленных деревьев, которые приходится объезжать. В нем не спят зверьки, потревоженные надвигающейся бурей. Потревоженные грозой и недоброй энергией, испуганные машиной. Некоторые бросаются врассыпную, не раз Эверетту приходится резко тормозить. Их пикап действительно трясет, но даже ямы не мешают Санни уверенно заправлять фотоаппарат карточками2, поглаживает царапины на камере.

Сколько таких выездов у них было? Сколько раз она мечтала, чтобы затихли злые грозы раз и навсегда? Сколько лет у нее эта камера? С самого детства? Или с тех пор, как она была подростком и нашла его на чердаке старого маминого дома?

Санни не успевает подумать обо всем на свете — над их головой звучит гром. Она смотрит наверх, проверяет зоны по бокам. Нигде нет молний — даже самых обычных. Вдали тоже отсутствуют. Над ними раскидывается только черное бесконечное небо. И только звук, который трудно с чем-либо спутать, повторяется.

Еще.

И еще.

Пробуждение злого духа может начаться в любой момент.

— Сколько еще ехать? — спрашивает Эверетт, доверив будущей жене свериться с дорожными и синоптическими картами.

— Две-три минуты. Следи за обстановкой. Видишь что-то оранжевое?

— Нет. На камере также?

Санни наводит камеру на дорогу перед собой. Прищуривается, делает снимок. Достает карточку и ждет пару секунд, пока проявится пейзаж. Она всматривается: в темноте виднеется ярко-оранжевый след, ведущий в два направления. Охотница громко чертыхается, но тут же берет себя в руки:

— Призрак не замечен, однако наблюдаю следы от молнии. Один ведет вниз, второй прямо. Так что езжай туда. Не меняй курс.

— Напомни, как нам сказали действовать?

— По стандарту. Если нужно — обезвреживаем, если нет — возвращаемся. Но, мне кажется, тебе придется поработать силой самую малость.

Еще один клубок змей-молний появляется вдали. Проходит секунда, торопится на ее место другая, но оранжевые разряды никак не исчезают с идеального ночного небосклона. Они устремляются вниз, зависают над лесной тропой, и все же не пропадают. Эверетт с Санни напрягается. Теперь точно призрак появится — застывшие молнии проявляют почти никому не видное тело, лишенное материи, и наполняют эфемерное создание силой разрушения.

Но, прежде чем оно станет настоящей угрозой, есть пару мгновений, когда орэйджи дезориентировано. Пару мгновений, зовущееся временем охоты на грозы и злых призраков. Пару мгновений, за которые решается судьба.

— Я вижу его, — всматриваясь в участок леса перед собой, говорит Эверетт. — Он только проявляется, так что у нас есть две минуты, чтобы напасть.

Для него, как для человека, в которого попала молния, впереди мельтешит оранжевый силуэт. Яркий, заметный, как и молнии, породившие-пробудившие его. Санни убеждается в присутствии яростного духа, щелкнув фотоаппаратом. Картинка проявляется за несколько мгновений — действительно орэйджи впереди.

Одновременно человеческий и нечеловеческий силуэт парит в нескольких футах над землей. На него словно накинут рваный плащ, но, если приглядеться, можно заметить страшное. Это не ткань. Это рваная кожа, отделенная от тела кусками. Конечно, за всю карьеру она видела и более безобразные смерти, которые остаются не исчезающим следом на призраках, но даже этот орэйджи вызывает немало мурашек и неприятных покалываний в сердце.

Температура в салоне падает на несколько градусов, отчего лишь сильнее ощущается присутствие злого духа.

— Я тоже его вижу, так что поняла задачу. Остановись, пожалуйста. Схожу за оружием.

Эверетт не спорит, тормозя машину. Санни выпрыгивает из и подбегает к кузову, чтобы берет из-под брезента винтовку с солевыми пулями и со святой водой. Она тут же возвращается на место, передавая жениху оружие. Он принимает его и смотрит вперед, наблюдая за обстановкой. Выключает двигатель, гасит фары и показывает жестами — важно сохранять тишину.

— Орэйджи появился на расстоянии пяти метров от нас. Не двигайся, Санни. Я разберусь.

Эверетт, накинув на себя непромокаемый черный плащ, выходит из машины и осторожно прячется за деревьями, подбираясь все ближе призраку со спины. Скоро становится слышно злой шепот орэйджи, вторящий далеким ударам грома. Обещающий месть за несправедливую смерть, обещающий уничтожить все города мира до основания. Его голос сопровождается стуком тысяч камней, скрежетом тысяч ножей. Но это ничуть не пугает охотника, который тут же стреляет в привидение.

— Попал!

Орэйджи растворяется в немой пустоте леса. Не остается никаких следов его пребывания. Никаких оранжевых гроз. Ничего. Дышать тут же становится легче — нет угнетающей напряженности, холода от дождя, давящего неба. Все исчезает, как только на одно зло в мире становится меньше. Охотники выполнили свою работу.

Эверетт возвращается к машине, положив на место винтовку и поправив брезент. После — забирается на задние сидения, снимает дождевик, меняет обувь, испачканную в лесной грязи. Только потом он садится на место водителя, смотрит на возлюбленную и наконец-то выдыхает. Призрак обезврежен, все под контролем. Никто не пострадал. Никто не узнал, какого это — ощущать в себе от десятков миллионов до миллиарда вольт.

Легко. В этот раз они