Даже чурбан с воткнутым в него топором валялся. От этой последней находки у Антона по коже пробежали мурашки. Он до боли сжал кулаки и несколько раз глубоко вздохнул.
— Ну что там? — спросила Мария, потеряв терпение.
Антон вздрогнул от неожиданности. Слишком углубился в воспоминания, а сейчас было точно не до этого. Вместо ответа он только посмотрел на живот жены и решил, что алкаш-отшельник не самый плохой выход.
Постучался.
Дверь открылась почти сразу, но вместо лица, распухшего от многолетней пьянки, Антон первым делом увидел два чёрных тоннеля двуствольного ружья.
— Кто такие? — с присвистом, но оттого не менее грозно, спросил беззубый старик.
— Мы… мы с женой от поезда отстали. Вышли воздухом подышать, а он и поехал. — сбивчиво замямлил Антон. — Нам бы переночевать. Жена беременна, ей на земле нельзя. А уже завтра утром пойдём на станцию. Если заплатить, то я заплачу. Сколько скажешь.
Старик слушал, кивал. Осоловевшими глазами смотрел то на Антона, то на Марию. А потом громко икнул и убрал ружьё.
— Ходют тут всякие, ходют. Ну и чаво мне с вами… ик? Ну идите. Только жрать нечего. Водка есть, а жрать — нема.
— Ничего страшного. Сейчас спать ляжем…
— Бабу свою клади, а сам за стол сидай. Гостя уважить надо.
Антон посмотрел на Марию и та смиренно пожала плечами.
— Я немного только. Завтра ещё ехать надо.
— А много и нету. Стакан на брата, и тот неполный.
Старик проводил Марию в соседнюю комнату, сбросил со старой кровати, примостившейся возле окна, лишнее тряпье. Показался голый матрац в жёлтых разводах. Старик блуждающим взором глянул на него, потом посмотрел на Марию и махнул рукой.
— Не раздевайся. Чище не будет.
Вернувшись, отыскал табурет для Антона и поставил к столу.
— А чего она такая? Пугливая то бишь.
Старик на удивление метко разлил остатки водки, а вот бутылку поставить нормально не смог. Та со звоном повалилась на бок и покатилась к другому краю стола.
— Ситуация у нас сложная, а так она нормальная. — ответил Антон. Меньше всего ему хотелось вдаваться в подробности о побеге и его причинах.
— Сложная, говоришь? Это ж как так-то? — не замечая смущения гостя продолжал допытываться старик.
— Много случилось за последнее время. Всё и не перескажешь.
— Ну да, чай, не хуже нашего. Видал, какая деревня?
Антон посмотрел в окно, куда махнул старик, и не понял, о чём тот говорил. В темноте он различал лишь неясные мрачные очертания.
— Деревня? Так где ж она?
— То-то и оно. Известно, где. В прошлом годе последняя изба рухнула, так я её потихоньку на дровишки к себе перетаскиваю. Так и живу.
— И что, хозяева не против?
— А нет больше хозяев. Вот и я помру, так хрен меня кто отыщет, да похоронит. Сюда скорая знаешь, сколько едет? Ну щас-то лето, щас-то, может, часа три. А вот зимой и сутки может. О как!
— Плохо дело. — Антону стало не по себе, чуть только представил обычный день старика. Даже плечи передёрнуло.
— А чаво там на большой земле-то происходит? — сменил тему старик.
Антон вкратце пересказал, что помнил. Новости спорта старика интересовали особенно, и Антону пришлось вспоминать разговоры коллег в курилке. Он всё чаще прерывался, чтобы зевнуть и всё неохотнее боролся с отяжелевшими веками.
Потом старик, насытившись программой новостей, принялся что-то однообразно бубнить про свою жизнь. Про жену-покойницу и про ведьму-соседку, у которой, якобы, ребёнка леший утащил.
— И знаешь, у дуры ентой и не было детей-то никогда…
На этих словах Антон едва не рухнул с табурета. И не потому, что страшно было или что не ожидал такого поворота. Просто глаза окончательно слиплись и историю он дослушивал в полудрёме.
— Слушай. — прервал Антон старика. — Я правда очень хочу спать. Если хочешь пить — давай уже выпьем, и я пойду.
— Эх ты, нет бы посидеть по-человечески. А ты всё спешишь куда-то. Городские вечно так.
Не прекращая бубнить, старик поднял стакан, чокнулся с Антоном и осушил всё одним глотком. Антон последовал его примеру, но водка пошла совсем плохо. Захотелось пожевать хоть чёрствую корочку, да где ж её взять?
— Ну давай. — помахал ему на прощание старик.
V
Мария всё ещё ворочалась в поисках удобного положения и не сдержала улыбку, когда вошёл Антон. Впрочем ни капли счастья на усталом её лице не отразилось. Только грусть и отчаяние. Защитный рефлекс в ожидании очередной отвратительной новости.
— Тяжело ему здесь живётся. — скупо объяснил Антон.
Снял башмаки и куртку, расстегнул ремень, но брюки решил не снимать. Побрезговал. И осторожно лёг к жене, поцеловав её плечо.
— И всё-таки лучше бы мы остались. Ну подумаешь…
— Маш. — оборвал её Антон. — Вот скажи мне честно. Если бы они ворвались в квартиру, когда меня не было, что бы ты делала? Ты хоть представляешь, как бы я жил потом? Они же нелюди.
И про себя добавил:
«Чёрта-с два я второй раз бы с этим справился.»
— Просто запутавшиеся люди. Никакие не нелюди. — сквозь подступающий сон проговорила Мария.
— Нет. Всё это не просто так. — то ли ещё жене ответил Антон, то ли уже сам с собой разговор продолжил. — Таких случайностей не бывает. Это наказание. Они просто не хотят, чтобы я был счастлив.
Он бубнил еле слышно, хрустящим шипением соединялись слова и вырывались всё неохотнее. Казалось, вот-вот и уснёт. Уж слишком долгим был день, и устал Антон как собака. Но сон всё не шёл.
С улицы послышалось пьяное мычание, напомнившее мотив старой песни. Антон приподнялся на локтях и выглянул в окно.
Старик, хозяин дома, извилистым путём пробирался к нужнику. Мотало его по всему двору, а крошечная будка казалась слишком тяжёлой мишенью для широкой походки. Но старик упорно пытался попасть и всё время промахивался. Один раз даже упал и только чудом не свернул себе шею в груде обломков ржавой техники.
— Спал бы лучше. — прошептал ему вслед Антон.
Снова откинулся на подушку. На этот раз ждать не пришлось. Кошмарный сон, что снился едва ли не каждую ночь, с радостью включил заезженный сюжет двадцатилетней давности…
Антона разбудила жена среди ночи. Кристина. Молодая, до дрожи любимая. С беременностью она освоила неприятные привычки и была слишком обидчива, чтобы отказывать ей в маленьких прихотях. Так и сейчас. Кристине захотелось чего-то такого особенного, для чего в холодильнике места не нашлось.
Антон нехотя одел треники и куртку, нащупал в кармане кошелёк и отправился в магазин. Тот находился под единственным работающим фонарём на
