сушёных ягод и, поразмыслив, съела две.
– Должно хватить.
Девушка легла на шкуру. В тёмном небе танцевал Великий Змей. Постепенно мир начал расплываться и раскачиваться. Нутро словно в узел завязали, скрутили и запутали кишки. Последним, что увидела Кайя, была стремительно приближающаяся морда Небесного Змея.
***
Туман клубился и принимал причудливые очертания. Девушка стояла по щиколотку в мутной воде.
– Зачем ты пришла на этот раз, дитя человеческое?
Из тумана материализовалась сначала голова Змея, а затем и переливающееся зелёным и голубым туловище. Он извивался в воздухе, и кончик его хвоста раздраженно подрагивал. Кайя упала на колени и низко опустила голову.
– Милостивый Небесный Змей…
Существо недовольно хмыкнуло и подняло её голову за подбородок кончиком хвоста, чтобы заглянуть в глаза.
– Разве я не дал тебе желаемого в прошлый раз, Кайя Волчья Мать? – Змеиная морда угрожающе нависла над девушкой. – Разве не одарил тебя сверх меры? Или тебя обуяла жадность?
– Щедры были твои дары, охранитель небесный! – взмолилась она. – Ты наделил меня великой силою. Но то, о чём пришла просить, только тебе и подвластно!
Хвост Змея обернулся вокруг тонкого девичьего стана.
– Складно баешь. Я выслушаю твою просьбу, – прошипел он и угрожающе добавил, – но прежде, чем её озвучить, вспомни, что я могу оставить тебя здесь навсегда.
Змей поднял девушку, как тряпичную куклу, в воздух.
– Не изволь гневаться, Змей-батюшка! – На глаза Кайи навернулись слезы. – Верни того, кто мне люб! Душа его ушла в твои Топи. Я могу заново собрать из костей его тело. Но дух…
– Но дух тебе не подвластен, – спокойно подытожил Змей, поставил девушку обратно и отвернулся. – Ибо он – человек, не зверь, и не может так переродиться.
Казалось, Змей начал растворяться в тумане.
– Ты просишь о многом, дитя человеческое. – Он обернулся к Кайе. – Плата будет велика.
Воцарилась тишина.
***
Кайя застонала и открыла глаза. В небе извивался Великий Змей. Сил девушки хватило только на то, чтобы успеть сползти со шкуры прежде, чем её вывернуло. Кайя обтерла губы снегом и потянулась за бурдюком. Юха как счастливый щенок вылизывал ей ухо.
– Ну полно, полно. – Девушка погладила друга по голове и принялась жадно пить.
Потом с трудом поднялась, взяла бубен и запела. Гулкие удары уходили в пространство вокруг. То чистое и высокое, то низкое и утробное пение разносилось вслед за звуками бубна.
И зашевелились кости, влекомые странной музыкой. И собрались кости в скелет. Только одна маленькая косточка долго не могла найти себе места, но поющая этого не заметила. Удар – скелет обрастает плотью. Удар – тело облекается кожей. И вот уже различимы знакомые черты. Кайя поет, и волосы прорастают там, где им должно быть. Наконец, затихает бубен, смолкает песня, по другую сторону костра от девушки стоит её Йере.
На радостях откидывает она бубен на шкуры, бросается к мужчине. Встает на цыпочки, лицо обнимает ладонями.
– Открой же глаза, мой Йере.
***
«Топи… Приснилось? Глаза… Словно волны плещутся, бушуют. Йере… Я?»
Открыл рот, сказать хотел. Гортань пронзило болью. Схватился руками за горло, за голову. Упал на колени, на руки оперся. Она утешает, гладит, а глаза испуганные. Не понимает.
«Жжёт!»
Что-то зашевелилось под кожей.
«Перья?!»
Отшатнулась, в глазах ужас.
Выворачивает суставы. Лапы хищные птичьи вместо ног. Тело горит. Пробиваются перья.
Руки тянет к лицу. Шепчет что-то, а в глазах ужас. Не могу. Не вынесу!
Ветер ударил в грудь. Она внизу. Такая маленькая…
***
Кайя сидела на снегу и раскачивалась, обняв себя руками за плечи.
– Что же это? Что же это? – шептала, то и дело сбиваясь и всхлипывая. – За что же это? Йере, мой Йере!
Юха в зубах подтащил шкуру и попытался укрыть хозяйку. Щёку лизнул, носом ткнулся в плечо. Она словно не чувствует, а взгляд безумный, не видящий ничего вокруг.
Эпилог
Ясиня на мгновение смолкла. Дети сидели поникшие и притихшие.
– Бабушка, а Йере вернулся к Кайе? – робко спросила худенькая девочка с растрепанной косичкой.
– Нет, Калёна, Йере не вернулся. Много дней он летал по миру, пока ветры не принесли его к Первородному Древу, где встретила его Мать Ветров и научила принимать человеческий облик. – Ясиня обвела детей серьезным взглядом. – Йере стал первым ру́хом в этом мире, первым Смотрящим на службе богов.
– А Кайя? А как же Кайя? – возмутился светловолосый мальчишка.
Ясиня задумчиво причмокнула морщинистыми губами.
– Нет больше Кайи. Люд на севере поговаривал, бродит, мол, по лесам странная девица в волчьей шкуре с безумными глазами. Её ещё волк ручной сопровождает. Людей избегают. Вот и прозвали Хьешти – безумная, проклятая. – Старушка задумчиво вздохнула и продолжила. – Баяли, будто дочери ейные тоже волчьими ведьмами стали. Да только видел ли их кто? Хозяйки костей редко к людям выходят. Это не рухи, коих поколения три назад почти каждый хоть разок, да встретил. Ох…
– Бабушка Ясиня, ещё расскажи! – загомонили ребята.
– Устала я. Мне б поесть, да кости старые погреть. В другой раз…
Примечания
1
Мир мертвых.
2
Вежливое обращение к женщине из уважаемого рода.
3
Фьорд – узкий, извилистый и глубоко врезавшийся в сушу морской залив со скалистыми берегами.
