дорогу, я попросила его проверить машину на присутствие посторонних предметов. Надо сказать, что «шмель» хоть и неказистый, но оборудован по первому классу. Хотя, не все фирма оплачивает, временами приходится экипироваться за свой счет. Додик тут же подключился к бортовой системе и доложил, что «жучков» и взрывоопасных предметов не обнаружено. Ну, допустим, выследить нас и без «жучка» не проблема, но хотя бы в ближайшие пять секунд не взорвут. И на том спасибо!
***
Штаб-квартира «Ревнителей морали» находилась в городском парке, в двух кварталах отсюда. Мне трудно судить, чем эта общественная организация отличалась от прочих, но дом свой они выстроили в западном стиле. Даже не в новозападном, а в романском, что ли. Здание не легкое и летящее, а грузное, мрачноватое, с узкими окнами. От металлической ограды к дверям, между каменными чашами вазонов с ярко-малиновыми огоньками цветущих петуний, вела посыпанная гравием дорожка.
– Додик, ты остаешься в машине и ждешь меня!
– А там не опасно для тебя?
Положительно, этот Р-15 даже начал мне нравиться. Он так трогательно беспокоился о моем благополучии, как, между прочим, следовало бы поступать некоторым другим!
– Чего это ты такой заботливый нынче?
– Робот должен следить, чтобы человеку не был причинен вред!
Что-то я раньше за ним такого усердия не замечала! Не будь это «ревнители», я взяла бы Додика с собой, однако сейчас я велела своему помощнику прикинуться спящим водителем и затемнить окна, а сама пошла в змеиное логово.
Я не люблю людей, которые ненавидят роботов. Может быть, потому что я наладчик, а может быть потому, что моей первой игрушкой был Робби – герой азимовского сериала. В любом случае, я более терпима к любителям здоровой пищи, которые хотя бы не взрывают фермы с клонированными животными!
Я поднялась по ступенькам и вошла в общественный дом, до ритуала ежедневного очищения оставалось еще часа два – так гласило расписание на стене.
У входа меня встретила девушка в скромных брючках и маечке с надписью: «Мир для людей!»
– Вы хотите приобщиться?
– Конечно, я хочу приобщиться! – я была настроена решительно. – Душа просит очищения!
– Собрание еще не скоро, но вы можете побеседовать с братьями.
Братья «очищались» тут же в большом зале. Стулья стояли только вдоль стен, а на середине зала возвышалась своеобразная эстрада. Вокруг неё было достаточно много места, чтобы желающие очиститься могли сплясать. Насколько я понимаю, в этом и состоит очищение. На эстраде играет оркестр, поют специально приглашенные артисты, а паства внимает и танцует. В промежутках выступает лектор. Сейчас зал был пуст, но на эстраде уже стояли музыкальные инструменты, и два долговязых «ревнителя» обсуждали тонкости предстоящей музыкальной партии. Я прошлась вдоль рядов деревянных стульев, лениво разглядывая картины на стенах. Если бы мне не сказали, что это общественный дом, я предположила бы, что попала в школу для умственно отсталых. На стенах были изображены люди за своими «обычными» занятиями. Вот две девушки в косынках выгоняют на пастбище свинью с поросятами. Лица девушек сияют улыбками, а у поросят у всех одинаково винтом закручены хвостики. «Мирный сельский труд», – гласила надпись под картиной. Вот двое подростков с дебильно-радостными лицами выбивают ковровое покрытие. «Они выполняют просьбу матери!» – подпись под картиной. Хорошо, что это не мои дети, а не то я могла бы огорчиться, что они больше ни на что не годны.
А эту картину я рассматривала особенно долго. На ней был изображен Р-14, почти что в разрезе. Во всяком случае, в его грудной клетке был изображен один из самых старых энергетических блоков, наверное, еще даже от девятки. И что вы думаете, делал этот Р-14-й? Он всего лишь держал утюг, причем тоже древний! Рядом с ним стояла полураздетая молодая девушка в очень символическом халатике, а на нее строго и гневно смотрели пожилые мужчина и женщина. «Неужели ты не можешь сделать это сама?!» – гласила надпись под картиной.
Сделать, простите, что? Выбросить на свалку древнее гладильное устройство или запахнуть свой непристойный халат, за полу которого держится несчастный робот.
Но тут в зале появился еще один персонаж. Судя по черному костюму и безукоризненной стрижке – лектор. Вначале он, чем-то озабоченный, хотел пройти к музыкантам, но тут заметил меня и немедленно стал приветливым и умиротворенным.
– Хотите присоединиться к обществу? – спросил лектор, подойдя поближе и протягивая мне красочный буклет. Я машинально взяла его и увидела, как среди фотографий улыбающихся и поющих общественников появилась и моя.
– Да вот, еще не решила, – я смущенно опустила глаза и изо всех сил изобразила застенчивость. – Мне говорили, что здесь можно с роботами бороться, истреблять их. Я думаю, это прикольно!
Лектор поскучнел.
– Кто вам такое наплел? Мы действуем исключительно в рамках закона. Мы выставляем пикеты у фирм, распространяющих роботов, а еще готовим концерт с песнями протеста. Вы петь умеете?
– Может быть, – я еще хотела поговорить о пикетах, но лектор неожиданно осекся. По его внезапно застывшему лицу, я поняла, что происходит нечто значительное. Можно было подумать, что он увидел привидение. И, конечно же, это был Додик!
Додик подошел к музыкантам, поправил на одном из них галстук и спросил:
– Это вы взорвали робота на соседней улице?
***
Надо сказать, Р-15-е от Р-14-х отличаются только цветом волос. Если в предшествующей серии роботы были блондинами, то следующие будут брюнетами. Додик – брюнет, а так он казался клоном Р-14-го, сошедшим с картины. Лектор вначале побагровел, потом побледнел, и все это секунды за три. Музыканты отреагировали раньше: они схватились за свои инструменты. В мгновение ока был разбит вначале кларнет, потом труба, а потом был уничтожен барабан. Но, не о Додика – о стену. Все, что летело в моего сопровождающего, в конечном итоге разбивалось о стену. Я даже не думала, что он так хорошо настроен: в ход уже пошли стулья, а Додик так классно все это отбивал, что я даже залюбовалась.
– Пустите меня! – внезапно взревел лектор.
Я открыла было рот, но в этот момент лектор не придумал ничего лучшего, как пустить в ход электрошокер. Это было уже опасно для жизни, Додик немедленно сбросил усиленный заряд на пол, и всех, включая меня, расшвыряло метра на два в стороны. Где-то отчаянно визжала девушка в маечке, со стен падали картины, а Додик высился в центре зала и так нагло улыбался, что я подумала: мне явно пора проходить переподготовку по робопсихологии. Чего-то я уже не понимаю!
Но тут наступила тишина. А все потому, что в зал вошли давешние водители
