этих звуков и не от этого света.
Меня будит крик. Где-то совсем близко. И шипение. Странное какое-то, хриплое. Приподнимаюсь на локтях, смотрю по сторонам: в моем крыле все спокойно. Выходит, кричат в соседнем. Поднимаюсь, и, не найдя Чэна взглядом, решаю выяснить сама, что там происходит.
Не удивлена, что его нет рядом, когда действительно нужен.
Крик переходит в отрывистый плач. Слышны и другие голоса. Иду к забору, отделяющему мое крыло от крыла сестры Ули. Подтягиваюсь на руках, заглядываю на ту сторону… и застываю.
Служанка, до этого кричавшая, а теперь ревущая навзрыд, стоит, прижавшись к тонкому деревцу, и со страхом смотрит на что-то внизу, под забором. Опускаю голову и едва успеваю прикрыть нос ладонью, защищаясь от жуткого смрада.
Полуразвалившийся труп кошки – бывшей питомицы Ули, умершей несколько месяцев назад, – стоит на четырех лапах на свежевзрытой земле и шипит, глядя на служанку пустыми провалами глаз.
– Умертвие?.. – удивленно спрашиваю непонятно у кого, а затем замечаю других служанок, толпящихся у стены строения и не решающихся подойти ближе.
Среди них и Ули, смотрящая на свою мертвую кошку огромными от ужаса глазами.
Тем временем труп выгибает спину, явно показывая, что собирается нападать, и вновь шипит.
– Сделайте что-нибудь! – умоляет Ули, растерянно глядя на своих слуг, но те боятся подойти к мертвому тельцу, неожиданно получившему возможность вернуться в этот мир.
Кошка вдруг резко припадает на лапы, делает рывок и… валится на землю с перерубленной шеей. На этот раз шума еще больше – и теперь визжат все, даже те служанки, что толком ничего и не видели. А я сижу на заборе и во все глаза смотрю на Чэна, успевшего перемахнуть через ограду и отрубить умертвию голову.
Не спеша, страж осмотрел труп кошки, затем перешел к свежевырытой земле, откуда та, очевидно, появилась…
Я и не знала, что Ули захоронила свою любимицу здесь, так близко к человеческим могилам.
Не успеваю я понять, что думаю по этому поводу, как взгляд привлекает сталь, сверкнувшая в свете огней. Это Чэн острием меча осторожно перевернул деревянную табличку, которую я пару часов назад выбросила из своего крыла в это.
– Табличка с проклятием?! – испуганно спрашивает Ули, сделав несколько шагов вперед. – Но кому понадобилось?..
Интуитивно отстраняюсь и едва не слетаю с забора, в последний момент успев зацепиться руками. Встречаюсь взглядом с Чэном.
– Кириса, идем!
Впервые слышу его голос. Спускаюсь в свое крыло, когда он перепрыгивает через забор.
– Я… я не специально… – выдавливаю, чувствуя, как по щекам текут непрошеные слезы.
Они же не обвинят меня в том, что я специально забросила Ули ту табличку?.. Я же случайно нашла ее…
Неожиданно страж крепко хватает меня за руку, не пуская в покои, куда сам вошел секундой раньше.
– Уходим! – бросает он мне, увлекая к изгороди, отделяющей мое крыло от внешней стороны летнего дворца.
– Но куда? – растерянно спрашиваю я.
А затем замечаю на полу покоев руку своей служанки.
Она упала?
Но почему мы ей не помогаем?!
– Не задавайте вопросов! – чеканит этот голос, такой незнакомый.
Меня толкают в сторону изгороди. Страж ненадолго отлучается обратно в покои, откуда возвращается с моей уличной накидкой.
– Наденьте и прикройте волосы! – приказывает он, и я с перепугу подчиняюсь.
Затем меня подхватывают и, словно какого-то прыткого зверька, перекидывают на спину, вынуждая обнять чужое тело руками и ногами.
За несколько минут он нарушил сотню правил.
– Я не… – пытаюсь воскликнуть, но меня вновь перебивают:
– Держитесь крепко!
Чэн перепрыгивает через изгородь.
Мы на улице! Где столько врагов, желающих убить меня!
Не осознавая этого, начинаю кричать. Бьюсь в истерике, стремясь вернуться, но Чэн быстро спускает меня со спины и прижимает к стене, зажав рот.
– Успокойтесь. Здесь нет опасности. А там есть, – короткими фразами чеканит он, глядя в глаза.
Вот только я его глаз не вижу: мешает капюшон. И сгущающиеся сумерки.
– Они хотят убить меня! И вы тоже хотите убить меня! – заплетающимся языком делюсь своими страхами.
Конечно, я имею в виду всех тех людей за стеной, что подсылали ко мне убийц и травили моих служанок.
Чэна утомляет моя истерика. Взяв меня за плечи, он цедит:
– Как они могут желать вашей смерти, если даже ни разу не видели вас?
– Они… они…
– Позвольте спасти вам жизнь! – на этот раз основательно встряхнув меня, рявкает страж, и я испуганно киваю.
Не знаю, почему соглашаюсь на его помощь. Не понимаю, почему вообще доверяюсь ему. Но здесь, за стеной дворца, он единственный, кого я знаю…
– Отлично. Тогда опустите голову и идите за мной! – отпустив мои плечи, командует Чэн и быстро направляется в сторону узкого переулка.
Мы плутаем по городу около пятнадцати минут, а затем входим в здание вроде тех, которые я видела на картинках в книге с детскими страшилками, – такое оно обшарпанное и грязное. Там Чэн платит, как он выражается, «за ночлег», и мы, скрипя ступенями, поднимаемся на второй этаж. Я вновь впадаю в истерику – на этот раз из-за страха провалиться.
– Здесь есть лохань с водой. Попрошу разогреть для вас, – бегло осмотрев место, которое я даже комнатой-то не могу назвать, произносит Чэн.
– Не уходите! – Подбегаю к нему и хватаю за руку. – Прошу вас! Они могут прийти в любой момент!
– Кто? – неожиданно сухо спрашивает мой страж.
– Люди, которые ненавидят меня! – шепчу я, стараясь не трястись от страха.
– Кириса, вас никто не ненавидит за стеной. О вашем существовании уже вообще не помнят, – пряча взгляд, отвечает Чэн.
– Нет, помнят! Сестры постоянно говорят мне об этом! Они строго-настрого запретили мне покидать дворец!
Вдруг Чэн выходит из себя:
– Ваши сестры устроили на вас очередное покушение в день вашего рождения!
Отскакиваю от него, как от прокаженного:
– Что вы такое говорите?! Сестры любят меня!
– Любят?! Они заставляют вас передвигаться по дворцу едва ли не на четвереньках!
– Это мой выбор! Я сама так захотела! – закрывая уши, кричу я.
– А эти нечесаные волосы, словно солома? А эта сажа на лице? Это тоже было вашим желанием?!
– Им это нравится! Я рада, что могу дарить им улыбки!
– Вы себя-то послушайте! – вновь встряхнув меня, цедит страж. – Разрешили превратить себя в дворцового шута, в дикого зверька на потеху своим дорогим сестрицам и еще их защищаете!
Я по-прежнему закрываю уши, но слышу все, что он говорит.
– Вас казнят! Вы оскорбляете честь кирис! Ваша голова полетит с плеч!
– Не раньше, чем ваши драгоценные сестры убьют вас, когда из-за ваших криков обнаружат нас на этом постоялом дворе! – шипит
