не просто так.
— Это одноклассница моя, — просто припечатывает. — Чудесный и добрый человечек. Мухи не обидит. Всегда за своими братьями младшими следила. Помогала родителям. С отцом вечно в гараже пропадала. Его москвич ремонтировали и улучшали.
— А чем она занимается?
— Она известный в области адвокат.
От слов матери я даже резко по тормозам дала. Никак не ожидала такого развития событий. Все, что угодно, но только не юриста. Тогда семье брата совсем тяжело будет наказать преступницу. А она преступница. Не хочу учитывать тот факт, что дети сами выбежали на дорогу. Если бы изначально водитель ехал без превышения скорости, он бы успел затормозить. В крайнем случае, бы удар был не такой силы, чтобы сразу насмерть. И даже тот факт, что я вожу автомобиль и у меня должна проявляться хоть какая-то солидарность, не смягчает все обстоятельства в личном восприятии ситуации.
Слегка успокоившись, доезжаю до дома брата. Паркуюсь перед воротами, отмечая, что машин заметно поубавилось. После поминок лишь несколько человек поехали назад. Остальные разбрелись по домам, поскольку устали и хотят отдохнуть. Нам с мамой ехать некуда. Но мы решили, что поживем здесь несколько дней. Нужно только определиться, у кого мы будем жить эти дни. В доме брата места больше, но и их состояние сейчас такое, что они вряд ли захотят видеть кого-то еще. Возможно, им хочется остаться одним.
Есть вариант остановиться в квартире тети Милы. Они с мужем живут в трехкомнатной квартире. Но тетя Мила часто сидит с внуками — детьми брата Юры и снохи Юли. Брат с сестрой вынуждены работать — у них свой продуктовый магазинчик. А учитывая, что городок небольшой, за оптовыми закупками нужно ехать в столицу области. Брат разъезжает на небольшом собственном фургончике, а сноха Юля стоит за прилавком.
— Что делать будем? — спрашиваю у матери, не выходя из машины.
Она сразу же понимает, что я имею в виду, поэтому отвечает мне тихо:
— Не знаю даже. Сейчас выясним. Есть запасной вариант, конечно. Но нужно сначала переговорить со всеми. Вдруг Кеше с Олей сейчас мы понадобимся.
Это маловероятно, но вдруг действительно они попросят остаться с ними. Пока непонятно, кто еще из родственников захочет с ними остаться. И нужны ли мы им в принципе.
— Вы еще не уехали? — спрашивает брат Кеша сразу же, как только мы с мамой и Тимуриком входим в дом.
Кеша уже хорошо выпил. В руках у него та самая фляжка, которая была спрятана в сумке Юли.
— Нет, Кеш, — отвечаю, чтобы понять смысл его слов. — Мы хотим побыть здесь еще несколько дней. Нельзя нам так сразу в дорогу отправляться.
— Ммм, понятно, — небрежно кидает он нам и уходит наверх.
В гостиной сидят Юра с Юлей, которые с усталостью и разочарованием провожают Кешу, поднимающегося по лестнице.
— Опять за свое… — бурчит под нос Юра и подходит ко мне, чтобы забрать Тимурика. — Дай мне хоть с племянником пообщаться.
Юра слегка улыбается. В его глазах зарождается интерес, он с удовольствием кривит рожицы моему сынишке, тем самым призывая его улыбаться. Юля тоже начинает сюсюкать ребенка.
— Ой, как же хочется еще малышей… — улыбается она, но глаза при этом грустные.
— Не трави душу, — отмахивается Юра.
У Юры и Юли двое девчонок. Обе дошкольницы. Знаю, что они хотят еще детей, но пока себе не могут этого позволить. Им нужно закончить строительство дома. Он, конечно, в размерах уступает размаху брата Кеши, но им будет просторно. Насколько я знаю, там планируется выстроить две комнаты, совмещенный санузел и кухню-гостиную. Сейчас же это одно большое помещение с кухонным гарнитуром у стены. Перегородок, кроме отделенного санузла с дверью нет. Но ребята с радостью съехали от тети Милы, чтобы наконец-то зажить своей дружной семьей.
— Надо бы нам, Юр, в доме комнат побольше отделить. Пусть маленькие, но чтобы девчонки от пацанов отдельно были. Вдруг мальчишка родится. И нам с тобой на кухне спать придется.
— Подумаем, бригаде скажем, — улыбается открыто Юра.
— Да, — продолжает Юля. — А то они уже вроде как кладку начали.
— Нет еще, — отрицает Юра. — Я еще не видел окончательного плана.
Понимаю, что у ребят именно сейчас вовсю работа кипит.
— У вас сейчас стройка? А где вы живете?
— Да пока к матери перебрались, — улыбается Юля.
К матери — это к тете Миле. Мама Юли умерла два года назад, а отца у нее нет.
— А девчонки-то где у вас сейчас? — вспоминаю и про других племянниц, которые два дня не мелькают нигде. А поскольку тетя Мила с мужем здесь, значит, девчонок куда-то надолго отдали.
— У сестры моей, — немного весело отвечает Юля. — Там сейчас полный разгром. Анька совсем зашивается. У нее своих трое, да еще и наши двое. Ладно хоть в своем доме живет. Площадка у нее детская на территории построена. Муж постарался, детишкам сделал. Вот и бесятся сейчас там всеми. Соседи беруши в уши вставляют.
Этот маленький городок в большей степени застроен частными постройками. Причем стоят они недорого. Купить землю здесь даже я могу. На материнский капитал, который получила за рождение Тимурика. Распространены здесь и дома на двух хозяев с общим котлом в подвале. Так что практически все наши знакомые живут в домах. Тетя Мила с мужем в квартире, расположенной в двухэтажном доме. Максимум в городе можно найти дома в пять этажей. Но их было всего три на весь город. Не думаю, что кто-то из застройщиков вложился в новую постройку.
— Уснула Оля, — спускается сестра снохи со второго этажа. — Юр, ты поднимись к Кеше. Он там Ясю воспитывает.
Юра сразу реагирует, быстро отдав племянника жене, и убегает наверх.
— Что значит, воспитывает? — с опаской уточняю у Юли.
— Да не бери в голову. Кеша позавчера еще начал Ясе на мозги капать, что она теперь у них одна, что ей нужно беречь себя и не гулять с друзьями.
— Понятно, — поджимаю губы, понимая, что Ясе в ее возрасте страшнее всего услышать запрет на прогулки с друзьями.
Тут же слышится ругань братьев наверху. Через некоторое время спускается плачущая Яся. Мы с сестрой Оли тут же перехватываем ее, успокаивая. Племянница напугалась ссоры отца и дяди. Кеша выпивши не стал прислушиваться к предостережениям младшего брата, а просто начал кричать, чтобы тот не вмешивался в воспитание его детей.
Наверху уже раздаются довольно громкие крики. Племянница совсем сникает. Ей будто и за отца стыдно, за его поведение, и просто от обиды на всю ситуацию в целом.
— Пойду-ка я своего заберу, — говорит
