— Ты что, с Таней опять поссорился?
— А… Не спрашивай… — замялся Мик.
— Валяй, подъезжай, — сказал Обиходов. — Только не покупай опять ту гадость. Ослепнешь тут от твоих семейных неурядиц. Купи лучше «Смирновской».
Через сорок минут заявился Мик, нагруженный бутылками и пакетами с закуской. Еще через десять минут кухонный стол напоминал место привала машинистов шпалоукладчика. Крупными кусками были порезаны колбаса и сыр. У консервных банок безжалостно вспорото брюхо. Водка же для достижения нужной температуры на короткое время была заботливо погружена в недра антарктической станции марки «Минск».
— У нас с Татьяной непонимание на генетическом уровне, — начал Мик, еще не успев, как следует усесться. — Как у израильтян с палестинцами. Никакие мирные инициативы не проходят, хоть тресни! Я терпеливый человек, ты знаешь. Когда приезжала её мама, я улыбался и шутил. Целую неделю. Но всему есть предел, согласись! Всему есть предел!
Обиходов слушал молча. За окном сгустились сумерки. Угомонился двор, где-то вдали выла спятившая автомобильная сигнализация. А Мик все говорил и говорил.
— Она мне заявляет: «Мне нечего надеть!». Гардероб, заметь, ломится, а ей нечего надеть! И такая история каждый раз! Стоит куда-нибудь собраться — «А что я туда надену?» Подходит к шкафу, полчаса перебирает платья. «Нет, мне нечего надеть!». Солнце моё, нас ждут! Двадцать минут назад мы должны были быть уже чёрт знает где. Уже третий звонок отзвенел, уже свет погасили, уже пятый тост сказали, и все бутерброды с икрой слопали. «Нет, ты меня не любишь!».
— Выпей! — коротко предложил Обиходов.
Мик послушно выпил и потряс головой, словно отгоняя видения.
— Кстати, я тебя не слишком отвлекаю?
— Нисколько.
— Ты молодец, Жорж! Творческий человек… — Мик вытер жирные руки газетой и разлил водку. — Над чем работаешь?
— Да так, ерунда, — отмахнулся Обиходов.
— Ну-ну, не скромничай. Давай-ка, за искусство!
Чокнулись, выпили.
— А между прочим, — сказал Мик, занюхивая водку куском хлеба, — у меня для тебя есть потрясающая тема.
— Что за тема? — спросил Обиходов без интереса.
— Инопланетяне! Они — инопланетяне.
— Кто они?
— Женщины! — воскликнул Мик. — Причем, все до одной!
— А-а, — протянул Обиходов. — Старая метафора.
— Метафора? Чёрта с два! Я за ними давно наблюдаю. — Мик оживился, словно выпускник мехмата при котором случайно заговорили о компьютерах, он выпрямил спину и энергично разлил водку.
— У них ведь всё по-другому! Разницы в физиологии на пять копеек, а чуть копнёшь глубже — это же другой мир! Никакой капитан Кусто со всеми своими одиссеями ни черта не разберёт. Выпьем!
Обиходов послушно опрокинул рюмку в рот.
— Возьмём, к примеру, мировую историю, — продолжил Мик. — Сколько бед из-за них произошло, сколько крови пролилось. Подумать страшно! Троянскую войну помнишь?
— Смутно, — признался Обиходов.
— Если бы троянцы похитили не Елену, а, скажем, какого-нибудь паренька, стали бы эти ахейцы тогда огород городить, посылать огромный флотище за моря, двадцать лет осаждать Трою, недоедая, недосыпая. А этот дешёвый трюк с конём? Как глупо всё закончилось! А Пушкин Александр Сергеевич, наш национальный гений! — воскликнул Мик, указывая на фотографию Блока, висевшую на Обиходовской кухне. — Пушкина, Жорж, я им простить не могу. «Защищал честь жены!» Ребята! Кто установил эти правила?
Обиходов хотел что-то возразить, но Мик замахал на него руками.
— Это еще ерунда, это всё лежит на поверхности. Настоящая трагедия сокрыта вот здесь, — Мик ткнул указательным пальцем в покрытый газетой стол, — за мягкой обивкой семейных гнёздышек. Ты представить себе не можешь, сколько народу загублено по-тихому, на бытовом, так сказать, уровне. Сколько гениев и героев недополучило человечество из-за нелепой необходимости быть дома не позже восьми, иначе эта принцесса может отравить жизнь на неделю вперёд.
Далеко за примерами ходить не надо. Вот он, живой пример, сидит перед тобой. — Чтобы Обиходову был лучше виден живой пример, Мик пододвинулся к нему вплотную. — Помнишь Славку Чернова? Помнишь, как мы с ним на третьем курсе реферат готовили вдвоём. До двух ночи просиживали! Философствовали! В самый корень зрили. А суженная моя каждый раз тогда: «Опять нажрался, опять со своим Черновым!» Истерика до утра. Славка теперь кандидат наук, без пяти минут доктор. А я где? Что ты молчишь!
— Ну, — вздохнул Обиходов, отодвигаясь, — в чём-то я с тобой согласиться не могу, но в целом пафос мне понятен.
— То-то! — Мик вытер со лба испарину и разлил водку. — А кстати, знаешь, как мой дедушка называл мою бабушку?
— Как?
— «Подосланная»! Ты, говорит, Мария, точно подосланная! Деревенский, заметь, мужик, в уфологии ни сном, ни духом. Из аномальных явлений только кикимор знал и леших. И то понаслышке. В виде фольклора.
Мик перешел на заговорщический шепот.
— Ты присмотрись к ним внимательнее. Каждый жест выверен и просчитан. Прежде чем вздохнуть, или охнуть, или просто поднять руку, они думают, как это будет смотреться со стороны. Тебе ничего это не напоминает? Нет? Так ведут себя на чужой территории, парень! Их всех подослали на наши головы тёмные силы. Оттуда! — Мик многозначительно указал куском колбасы в потолок. — А знаешь, зачем?
— Зачем?
— Затем, чтобы мы не смогли совершить Прорыв! — Мик сделал многозначительную паузу. — Чтобы мы так и прозябали, ныкая по сотне с зарплаты, изводили друг друга на дуэлях, да кружили по околоземной орбите, как пони в зоопарке. Понял теперь?
Обиходов кивнул.
— Но, слава Богу, есть люди… — порядком захмелевший Мик похлопал Обиходова по плечу. — Мы с тобой, брат, по орбите тупо кружить не будем, и щи из тюбиков хряпать мы тоже не будем!
— Определённо!
— Мы объявим им всем войну! Великий крестовый поход на инопланетян! На этих кровожадных раскрашенных пришельцев с накладными ногтями. Ты и я, мы вдвоем против них. Спиной к спине! Как Жеглов и Шарапов, как Зигмунд и Ганзелка! Будем обольстительны, неотразимы, коварны и беспощадны. В белых костюмах и мягких шляпах. Мы им покажем! Ужо вам! — Мик погрозил кулаком потолку.
Космические силы ответили на угрозу мелодичной трелью. Обиходов долго соображал, что бы это могло быть, пока, наконец, не понял, что это звонил телефон.
— Георгий, это ты? Мой у тебя? — строго спросили космические силы голосом Татьяны, жены Мика.
— Допустим. — Обиходов с трудом ворочал отяжелевшим от водки языком.
— Пьёте? — впрочем, это был не вопрос, а утверждение:
— Пьёте!
— Обижаешь! — возмутился Обиходов.
