Но когда я говорил, что смотрел бумаги, это не значит, что выпал из процесса обсуждения. Нет, слушал, вставлял реплики, и потихоньку стало вырисовываться нечто более-менее удобоваримое. Наглое, нахальное, но вполне в духе моих сорвиголов. А главное, что при этом интуиция перестала подавать панические сигналы. Не было ощущения, как тогда на территории красновцев – двинем степью, там и останемся. Нет. Лишь легкое беспокойство, не более того, что ощущалось при взятии Дьяково.
В общем, решили – все, кто пойдет с БП, будут во вражеской форме. Второе – Бергер в обязательном порядке едет с нами, так как знает язык противника в совершенстве. Барона будем использовать для общения с фрицами. Остальные (это отделение автоматчиков, два грамотных пулеметчика Михайловского, пара саперов и трое морпехов, которые в свою бытность были комендорами на корабле) будут сидеть внутри и не высовываться. Разве что пара автоматчиков нужна для контроля немецких машинистов. Но они тоже из кабины выходить не будут.
Ну а разведчики вовсе не понадобятся, так как проскочить необходимые километры мы собирались быстро и тихо. Не нарушая спокойное течение жизни обрывами связи. При этом заправку водой планировали вполне официально получить на одной из станций. Документы-то у нас на руках, а то, что идем без расписания, так это внезапная служебная необходимость.
А весь остальной батальон временно переходит под командование Михайловского. Просто Трофимов так орал и пучил глаза, что я даже не особо возражал, когда он собрался ехать со мной. Не возражал в основном потому, что у Гришки шило в заднице, и десять дней (срок ожидания нас в той балке, где мы до этого останавливались) он не выдержит. Обязательно куда-нибудь влезет.
Михайловский же парень дисциплинированный и на пару с комиссаром сделают все, как надо. В общем, решили, что батальон, забрав добытые на складах ништяки, уйдет к точке ожидания. Также решили, что Виктор прямо сейчас заменит часть наших пулеметов на трофейные, сняв их с БП. Тогда и с патронами вопрос отпадет. Все менять не стоило, так как по возвращении к нашим, где мы для MG-08 боеприпасы искать будем? Там и русские патроны дефицит, а уж немецкие… Еще я хотел, чтобы один «пом-пом» забрал себе Васильев. Да, тяжелый. Да, неудобный. Но поставим его на грузовик и с этой хреновиной нам никакой «железный капут» не страшен.
Пленных решили взять с собой. Их-то и было человек тридцать. В основном – кладовщики, недобитая часть перегонной команды да жалкие остатки гарнизона. В расход пускать фрицев вроде не с руки, а так – свяжем и, заткнув рты, упакуем в артвагон. За три-четыре часа (столько займет дорога по моим оптимистическим прикидкам) с ними ничего не случится.
Тут может возникнуть вопрос – а какого хрена командир бросает свое подразделение и сам отправляется вояжировать? Хм… здесь, скорее, политическая необходимость. Понимаю, что так поступать неправильно, но Седой при каждой встрече настойчиво говорил, что я должен как можно быстрее делать себе имя. Такое, блин, чтобы народ песни слагать начал. И если у меня это получится, то в дальнейшем работать станет проще. Несравненно проще, так как самые разнообразные партийные члены да прочие деятели революции десять раз подумают, прежде чем начнут катить бочку на прославленного героя войны.
А катить начнут обязательно, потому что в низах остаться у меня не выйдет, а наверху грызут друг друга чище скорпионов. Жилин аж, по-моему, опять седеть начал, от безостановочных разборок между соратниками. Поэтому и надо сделать так, чтобы ни у кого из этих хмырей не возникало вопросов типа «ты кто вообще такой?».
Вот исходя из этих соображений, я и должен присутствовать при передаче бронепоезда красным. Ради такого дела наверняка и фотографы будут, и кинохроника. Про газетчиков, вообще, молчу. Так что обязательно надо лично лицом на публике поторговать. Ведь одно дело, когда сообщат: «батальоном товарища Чура был захвачен и переправлен советскому командованию кайзеровский бронепоезд», и совсем по-другому звучит: «товарищ Чур, со своими героическими морскими пехотинцами, привел захваченный германский бронепоезд в расположение наших войск». Вот вроде одно и то же, да не то.
Ну и не менее важное – как я уже говорил, люди сейчас настроены так, что личная храбрость ценится даже выше общей военной грамотности. Поэтому необходимо соответствовать чаяниям. Ведь ни у кого из моих ребят во время обсуждения даже не возникло вопроса: куда ты прешь, командир? Наоборот, если дело опасное, то командир на лихом коне должен воодушевлять людей примером! А если бы я сейчас не планировал ехать, то и смотреть стали бы подозрительно – не струсил ли комбат? Иди потом доказывай, что ты не верблюд…
В общем, план был принят к исполнению, и все занялись делом. Пока Михайловский со товарищи чуть не с урчанием меняли свое вооружение, я объяснял безлошадному шофферу, как водить мотоцикл. Не хотелось бросать столь замечательное средство передвижения только из-за того, что им рулить кроме меня никто не умеет. Тем более что горючего хватало. Техники на станции больше не обнаружилось (кроме трех велосипедов), а вот горючее нашли. Так что и мотик, и грузовик у нас еще долго кататься смогут.
В самый разгар обучения, когда я уже стал подумывать, что запрячь лошадь к байку будет наиболее верным решением, в гомон окружающей суеты ворвался скрипучий голос:
– Хватит меня подгонять, пся крев! Я и так быстро двигаюсь!
Оглянувшись, увидел, как с нашей подъехавшей пролетки соскакивают два бойца и чуть не под руки выводят какого-то старикана с шикарной раздоенной бородой. Бородач, ступив на землю, царственным движением отмахнулся от сопровождающих и, глядя на Лапина (который в этот момент выглядел наиболее представительно), спросил:
– Это к вам меня должны были доставить вон те нетерпеливые сопляки?
Я, отряхнув руки, шагнул вперед и, четко козырнув, представился:
– Командир подразделения Красной Армии – Чур. А вы, судя по всему, Василий Августович Комаровский?
Дед, окинув меня изучающим взглядом, подтвердил:
– Вы не ошиблись. – После чего решил уточнить: – Красная Армия, сиречь армия России? Или это название какого-то уездного формирования?
Улыбнувшись, ответил:
– Никак нет. Не уездное. Мы являемся боевым подразделением Российской Советской Социалистической Республики. Той самой, которая от Малороссии до Дальнего Востока[5].
Комаровский задумчиво пожевал губами, пробурчав:
– И вот приспичило же этим идиотам во время войны разгонять одну армию, чтобы после набирать другую…
А потом, уставившись на громаду бронепоезда, одобрительно хмыкнул и продолжил:
– Хм… видя этот новенький немецкий БП и вас возле него, я, кажется, догадываюсь, зачем меня выдернули из постели. В связи с этим, господа, возникает вопрос – куда именно вы хотите перегнать сей бронепоезд? Надеюсь, в ваших военных головах не возникло желания кататься на нем у немцев в тылу? Сразу скажу – это глупость. И продлится она максимум пару дней. А может, и лишь до завтра.
