тон, не обращая внимания на Эмму.
Марджори прищурилась, вглядываясь в клочок бумаги.
– Это предложение об аренде жилья сроком на пять месяцев. Приезжают плотник и его подмастерье, чтобы вести работы в этом новом отеле, который строится тут неподалеку. Они прибудут сегодня. Предложение сделано от имени некоего Тодда Констейбла. Он с юга… Кажется, сказал, что он из Лондона, – добавила она со странным удовлетворением, как будто Лондон был какой-то далекой и экзотической страной.
– Сегодня? Но я ведь даже не разговаривала с ними и не сделала никаких приготовлений.
– Им больше негде было остановиться, ведь сейчас низкий сезон, вот я и сказала им, что у тебя найдется для них местечко. – Марджори пожала плечами, ничуть не смутившись от сердитого взгляда Фрэнсин. – Тебе не помешают постояльцы, ведь на содержание этого твоего старого дома, должно быть, уходит целое состояние.
Фрэнсин прикусила язык, проглотив резкий ответ, потому что, как бы неприятно ни было ей это признавать, ей был необходим этот доход. Арендная плата за целых пять месяцев в это время года – не пустяк, это ей точно не помешает.
– Знаешь, а ведь Эмма права, – продолжила Марджори. – Если ты установишь в своем доме телефон или купишь мобильник, мне больше не придется принимать за тебя предложения о найме жилья. И речь тут не только об этом, а о твоей безопасности. Как люди узнают, если ты получишь травму, ведь ты живешь в этом лесу совсем одна?.. Да, кстати, сегодня утром звонила твоя сестра. Она просила, чтобы ты перезвонила ей, как только сможешь. Было бы хорошо, если б Мэдди приехала к тебе в гости, составила тебе компанию. Она всегда была хорошим человеком.
Фрэнсин чуть слышно фыркнула и взяла листок, который протянула ей Марджори. Сама она не назвала бы сестру хорошим человеком. Для характеристики Мэдлин куда лучше подошли бы такие слова, как «легкомысленная», «эгоистичная» и «безответственная». Фрэнсин не видела сестру с тех пор, когда та внезапно приехала к ней пять лет назад. Интересно. Мэдлин позвонила потому, что ее последний брак распался, или потому, что она собирается выйти замуж еще раз? Нелегко следить за перипетиями матримониальных дел сестры, которые неизменно оканчиваются катастрофой…
Она кивнула на прощание мисс Кэвендиш и торопливо вышла из здания почты.
Глава 2
Фрэнсин зашла в одинокую красную телефонную будку на главной улице. Она терпеть не могла мобильные телефоны и не понимала, почему люди так привязаны к ним. Эти штуки только и делают, что звонят в любое время дня, не давая тебе ни минуты покоя из-за всей этой непрестанной болтовни. Ее собственная система с получением сообщений на почте и звонками из телефонной будки подходила ей как нельзя лучше.
Закрыв за собой дверь будки, Фрэнсин набрала номер, написанный на листке бумаги. Она не удивилась тому, что это был не тот номер, который сестра дала ей, когда звонила в последний раз, ведь та нигде не задерживалась подолгу.
Прозвучали три гудка, и сестра взяла трубку.
– Привет, Мэдлин, – сказала Фрэнсин, слыша в своем голосе невольный упрек.
– Фрэнни! Я так рада, что ты позвонила!
Она открыла было рот, чтобы попенять сестре за то, что та назвала ее этим уменьшительным именем, которое она терпеть не могла, но не стала ничего говорить, услышав нотки отчаяния на том конце.
– Ты не больна? – осторожно спросила она.
Послышались рыдания, тихие, но надрывные.
– О, Фрэн, Джонатан умер минувшей ночью. Это ужасно…
– Который это по счету из твоих мужей? – с некоторой опаской вставила Фрэнсин, хотя и сознавала, что сейчас это не самый лучший вопрос. Во время одного из своих нечастых визитов домой Мэдлин, дуясь, укатила почти немедля, когда Фрэнсин перепутала ее мужа номер три с тогдашним спутником ее жизни… Пятым, что ли, по счету. Так что лучше с самого начала выяснить, о каком из ее мужей идет речь.
Мэдлин раздраженно вздохнула.
– Это был номер седьмой. Специалист по генеалогии.
– О… А что произошло с оккультистом? Когда ты вышла замуж за Джонатана?
– Я развелась с Себастьяном давным-давно. Ты что, совсем не слушаешь, что я говорю? – вскричала Мэдлин и опять зарыдала. – Джонатан умер! Он долго болел, но держался, и мы уже подумали, что, возможно, выкарабкается, но вчера вечером у него просто остановилось сердце. Он был любовью всей моей жизни, а теперь его нет. Без него я чувствую себя такой потерянной. Он был… Фрэнсин, ты еще там? – Поскольку Фрэнсин никак не реагировала на ее мелодраматические излияния, Мэдлин немного поумерила их.
– Да, конечно, я все еще тут и слышала все, что ты сказала. Прими мои… э-э-э… соболезнования. Наверняка все это было очень тяжело, – добавила она, но это получилось у нее неубедительно. Она не могла удержаться от мысли о том, что у Мэдлин это была не первая любовь всей ее жизни – таковых у нее перебывало много. Хотя надо признать, что смерть – это все-таки какое-никакое разнообразие после нескончаемой череды разводов.
– Но почему ты позвонила мне?
– Потому что… – Мэдлин на секунду сбилась. – Потому что ты моя сестра, и ты мне нужна. И…
Фрэнсин представила себе, как сестра в нерешительности прикусывает губу. И, воспользовавшись ее молчанием, спросила:
– У тебя еще что-то не так?
Прошло довольно много времени, прежде чем Мэдлин ответила:
– Не то чтобы не так. Во всяком случае, пока.
– Что ты скрываешь от меня?
– Ничего.
Она прислушивалась к ровному дыханию сестры, затем, когда молчание стало неловким, прислонилась лбом к стеклу телефонной будки и уставилась на главную улицу.
– Ты хочешь приехать домой?
– Да. – В голосе Мэдлин явно прозвучало огромное облегчение. – Спасибо, Фрэнни. Я знала, что ты поймешь. Ты всегда знаешь, что нужно сказать.
Фрэнсин изумленно покачала головой.
– Когда ты приедешь?
– Завтра. Нет, скорее всего, послезавтра. Сначала мне надо здесь кое-что уладить… О, это было так ужасно! И прошло столько месяцев с тех пор, как я видела тебя…
– Не месяцев, а лет, – скромно вставила Фрэнсин.
– В самом деле? Так долго?
– Увидимся через пару дней, Мэдлин. – Она повесила трубку, прежде чем сестра успела продолжить, и вышла из телефонной будки со смятением мыслей.
Она более или менее любила Мэдлин, поскольку та была ее сестрой, но у них не было ничего общего. Фрэнсин была втайне несогласна, когда мать объявила, что цветок Мэдлин – это садовый лютик[7]. Хотя сестра обладала такими качествами, как обаяние, привлекательность и лучезарность, ей, по мнению Фрэнсин, куда лучше подходила легкомысленная камнеломка или, если
