Песнь XII, строки 139–141). Впрочем, для Данте, мечтавшем о справедливой рыцарской республике, оказалось страшным ударом вероломное упразднение Ордена тамплиеров, пытки, а затем и казни его сановников во главе с великим магистром Яковом де Моле. С этого переломного момента великий флорентинец понимал, что прежнее славное рыцарство не возродить, оно уходит в историю, и оттого еще более трагичными предстают триоли «Божественной комедии», касающиеся тамплиеров.
Вдохновляясь творчеством Данте Алигьери и флорентийских художников Позднего Средневековья и Раннего Ренессанса, сын корбонария и комментатора великого флорентинца, к тому же, названный в его честь, Данте Габриэль Россети вместе с братом Уильямом Майклом Россети (1829–1919) и сестрами Марией (1827–1876) и Кристиной Джорджиной Россети (1830–1894) основали в 1848 году прерафаэлитское братство в литературе и живописи (поначалу к ним примкнул английский художник Холман Хант, а немногим позднее были приглашены скульптор и поэт Томас Вулнер, литературный критик, художник и искусствовед Фредерик Джордж Стивенс и живописец Джон Эверетт Милле, позднее отрекшийся от идей прерафаэлитства). Цель братства заключалась в возрождении символического и аллегорического искусства (живописи, прозы и поэзии), которое, как считалось, оказалось профанированным, начиная с эпохи Высокого Возрождения и периода творчества Рафаэля Санти (1483–1520). Члены братства издавали свой журнал «Росток», выходивший под редакцией Уильяма Майкла Россети, хотя он и просуществовал только с января по апрель 1850 года.
Главным образчиком в литературном творчестве для членов братства, безусловно, являлась поэма Данте Алигьери «Божественная комедия». Отказываясь от принципов академизма в живописи, прерафаэлиты считали, что все их передаваемые образы должны быть четко детализированными и написанными с натуры наподобие того, как точно выверены и скроены символы и аллегории, зачастую в человеческом обличье, «Божественной комедии». Но, наверное, главная беда прерафаэлитов заключалась в том, что они, увы, потеряли грань, которую столь хорошо чувствовал Данте Алигьери, став изображать друг друга даже на картинах, имеющих для христиан сакральное значение. Отсюда, вероятно, и трагичность судеб некоторых из них. Обличая папство и симонию в римско-католической церкви, Данте никогда не выходил за предначертанный рубеж заповедей и негласных правил, оставаясь глубоко верующим христианином, как мы выяснили, иоахимитом.
Впрочем, подобный выход за грань дозволенного блестяще почувствовал Николай Гумилев в стихотворении «Музы рыдать перестаньте…» из цикла «Беатриче» сборника «Жемчуга» (1918 год), посвященном основоположнику прерафаэлитского братства Данте Габриэлю Россети:
Музы, рыдать перестаньте,
Грусть вашу в песнях излейте,
Спойте мне песню о Данте
Или сыграйте на флейте.
Дальше, докучные фавны,
Музыки нет в вашем кличе!
Знаете ль вы, что недавно
Бросила рай Беатриче,
Странная белая роза
В тихой вечерней прохладе…
Что это? Снова угроза
Или мольба о пощаде?
Жил беспокойный художник.
В мире лукавых обличий —
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.
Тайные думы поэта
В сердце его прихотливом
Стали потоками света,
Стали шумящим приливом.
Музы, в сонете-брильянте
Странную тайну отметьте,
Спойте мне песню о Данте
И Габриеле Россетти.
1906
Совершенно очевидно, что здесь речь идет не о Данте Алигьери, а о прерафаэлитском живописце и поэте Данте Габриэле Россети в образе великого флорентинца и его любовнице Элизабет Элеонор Сиддал (1829–1862), профессиональной натурщице, поэтессе и художнице, в образе дантовской Беатриче Портинари.
Между тем прерафаэлиты возникли на ущербе и даже сломе европейского романтизма, как бы заполнив собой безвременье, после которого вышло на сцену символическое искусство, в том числе во Франции появился импрессионизм. Однако стоит признать, что, обращаясь к творчеству великого флорентинца и живописцев его периода, их образному и аллегорическому ряду, прерафаэлиты создали свою оригинальную эстетику и, если угодно, свою магию цвета и слова, до сих пор чарующую и по многим параметрам непревзойденную. Успех этого, на наш взгляд, состоит в том, что прерафаэлиты в своем методе применяли восходящую к Данте Алигьери многоуровневую символическую структуру и изложенную им в своем трактате «Пир», касающемся четырех значений интерпретации и опиравшемся на концепцию Фомы Аквинского: буквальный, аллегорический, моральный и метафизический смыслы. Но прерафаэлиты, как нам представляется, в своем видении искажали моральный смысл, что продолжало держать художественную конструкцию, но приводило совершенно к иным, нежели у Данте Алигьери, коннотациям. Отсюда колдовская холодность и мертвенность их живописи. Не о них ли говорит Владимир Сергеевич Соловьев в одном из своих метафизических стихотворений: «В ту красоту, о коварные черти, | Путь себе тайный вы скоро нашли, | Адское семя растленья и смерти | В образ прекрасный вы сеять могли».
Нам же остается лишь подчеркнуть, что само прерафаэлитское сообщество практически родилось и развивалось в семье итальянского эмигранта католика Габриэля Россети, комментатора «Божественной комедии» Данте, и его жены англиканки итальянского происхождения Фрэнсис Мэри Лавинии Полидори (1800–1886), брат которой Джон Полидори (1795–1821) был врачом лорда Джорджа Гордона Байрона и автором знаменитой повести «Вампир» (1819), переведенной на русский язык и изданной Петром Киреевским в 1828 году, правда, под авторством Байрона. Дети Габриэля и Фрэнсис Россети составили основу прерафаэлитов, на протяжении всей своей художественной и писательской деятельности не переставая обращаться к литературному наследию великого флорентинца. Такой силы оказалась творческая энергия итальянского гения, пронизывающая временную толщь столетий, хотя прерафаэлиты, создавая свои чары, использовали ее не всегда корректно, а зачастую и в негативном плане, что очень тонко подметил Николай Гумилев!
Превратности останков Данте Алигьери
Письма Энрике Пацци
Превратности, которые произошли с прахом Данте Алигьери, пожалуй, заслуживают отдельного исследования или даже приключенческого повествования. Высшие иерархи Римско-католической церкви настаивали на приведении в исполнение казни над останками. Спустя восемь лет после смерти великого флорентинца в 1329 году папский легат кардинал Бертрандо дель Поджетто в ультимативной форме потребовал у магистрата Равенны выдачи его останков для процедуры публичного сожжения: сжигали тогда, как известно, либо умерших от чумы, либо, по мнению римской курии, злостных и закосневших в своих заблуждениях схизматиков и еретиков. Причина одна и та же: связь Данте с упраздненным еретическим Орденом Храма и членство в тайном обществе (сегодня мы знаем, что символом «Верных Любви» являлся ангел с пылающим сердцем в правой руке: подобная скульптура украшает флорентийский мост Понта Веккьё). Еще в 1319 году властитель Милана Галеаццо Висконти назвал магистра из Флоренции Данте Алегвиро магом, что было равносильно обвинению в колдовстве. Считается, что в 1329 году правителю Равенны да Поленте вместе с монахами-францисканцами из
