эмоциям, распустил нюни. Вот уж чего нельзя было делать ни в коем случае.
Итак, вся моя предыдущая жизнь предстала предо мной как на ладони. И прежде всего то, что было в Москве. Это совершенно невероятная история. Я бы и сам не поверил, если бы мне кто другой рассказал. Ну, что поделаешь, жизнь порой подкидывает такие темы… Так вот. Даже не знаю с чего начать. Да, действительно, я был женат. Но не на моей жене, т.е. не на той, о которой я говорил вам в начале этого рассказа, но на другой женщине. Она была дочерью номенклатурного работника. Я тогда – что, как сами вы понимаете, было вполне естественно – вращался в таких кругах. Но эта женщина – как бы это выразится? – существовала в природе не в одном экземпляре. Другими словами, она имела близняшку – однояйцового близнеца, идентичную копию. И я даже их путал. Т.е. честно говоря, я совершенно не мог понять и до самого конца – верите ли вы? – до самого конца так и не смог разобраться кто из них кто. Я был влюблён. Нет, точно, я был влюблён. Выходит, я любил обоих. Точнее, обеих. А может, мне это и нравилось? Что они в двух экземплярах. И просто никогда нельзя было быть уверенным, та это или иная. У меня чуткости, например, не хватало. Вообще, наверное, существует такое половое извращение, точнее дивиация, когда любят близняшек, близнецов? Чтоб их было два, три… Чем больше, тем лучше. В этом же наверняка есть свой кайф. Да и можно ли называть это отклонением, если это факт природы? Ну что делать, если их две? Хочешь, не хочешь – приходится любить обеих, если они, конечно, того захотят. У них ведь – такой соблазн обмануть. Скорее всего – если не все, то большинство – однояйцовых близнецов такими обманами в своей жизни пользовались. Вроде измена, а вроде и нет. Они ведь одинаковые. Почти одно и тоже. Но внутри ведь они знают, что они разные. Никогда не был близнецом, никогда не дружил с близнецами (во всяком случае, сразу с двоими), а тут надо же – угораздило влюбиться. Но я поначалу вовсе даже не подозревал, что их две. Просто понравилась девушка, потом узнал, что папа номенклатурный работник. Тут уж – вовсе воспылал страстью. Но они, эти самые, кто сказал мне, что у неё папа номенклатурный работник, умолчали, что их таких – две. Видно, решили подшутить надо мной. Видно, хотели, чтобы я помучился, сам во всём разбираясь. Что ж, у них получилось. Познакомился я – с одной на каком-то приёме (кажется у иностранного посла), а через некоторое время – познакомился с другой, точно такой же. А та делает вид, что меня не знает. Т.е. это я думаю, что она делает вид. Но тут я и попался. Знаете ведь, как возбуждает настоящего мужчину женское пренебрежение. Мы с ней за одним столом ели-пили, я ей анекдоты травил, чуть ли не за коленки её уже под столом ощупывал, а она: «Извините, я вас не знаю». Слышали вы такое? Я за ней, она от меня. Она в машину, я в свою. Она едет, я за ней. Она за город, я тоже. Не отстаю. Хотя у неё автомобиль и покруче. Интересно, что она, т.е. эта вторая, думала на самом деле? Может возомнила, что я киллер и веду на неё охоту? Нет. Наверное, воображала, что я хочу её похитить, чтобы потом подороже продать папочке. Может, она об этом только и мечтала. Знаем мы этих номенклатурных девочек! Все они с садомазохистскими наклонностями. Может быть, поэтому она меня тогда и не выдала? А то бы свернула в какую-нибудь милицию, тут бы мне… Ну нет. Мы бы как-нибудь выяснили это недоразумение. Впрочем, их папа… Мда-а, по сравнению с их папой, я бы в милиции смотрелся бледно. А ещё точнее – ни как бы не смотрелся. Закатали бы меня по самое некуда, во Сибирь-матушку. А где же, спрашивается, я сейчас нахожусь? Но речь не об этом. Короче, в тот раз всё обошлось благополучно. Я её не догнал, потому что попал в аварию, а потом в больницу. А та, первая, обо мне вспомнила. Видать, я всё-таки значительно выше коленок тогда в своих ухаживаниях под столом дошёл. Каким-то образом (впрочем, всё ФСБ у них в распоряжении, пардон, если раскрываю чью-то тайну), мои координаты вызнала и прикатила как положено – с цветами, с апельсинами и ещё с какими-то многочисленными фруктами на тележке (тележку, специально нанятый негритёнок – ей Богу, не вру – прикатил), которых я в жизни не то что не пробовал, но ни о виде, ни о названии их понятия не имел. Ну, после такого посещения, я просто обязан был признаться в любви и скоропостижно жениться. У меня, между прочими мелкими неприятностями, был серьёзный перелом бедра. Так что нога в подвешенном состоянии. Она мою ногу загипсованную гладит, слезами её обливает, всё выше, т.е. ниже по бедру, подбирается. А там-то самая и боль. И причитает:
– Как же так?
– Не бойся, – говорю, – с детородной функцией у меня, славу Богу, всё нормально.
– А как?
Тут я не стерпел, сорвался. Честно говоря, тон повысил.
– Разве ты не помнишь, – говорю, – стерва, как ты от меня улепётывала? И зачем? Куда?
Тут она глаза вот такие сделала, а они у неё и так большие были, так что я испугался, как бы они у неё с лица не спрыгнули и не покатились по постели как блюдца. Даже передёрнулся, как мне неприятно стало. Я ведь к растяжкам привязан – не увернуться – а они мокрые, холодные. Но нет. Глаза её на месте удержались, и всё она поняла.
– Так это, – говорит, – я поняла.
– Что поняла? – продолжаю я сердиться.
– За кем ты гонялся.
– Так за кем я гонялся?
– Не за мной.
– Да?
Я так исподлобья смотрю на неё, а глазами изображаю: «Ну, надо же, такое издевательство!»
А она:
– Нет. Не за мной. А за моей сестрой.
А я ей говорю:
– Так я тебе и поверил.
– Не хочешь – не верь, – говорит она.
Я губы надул и к стенке отвернулся. Но потом думаю: «Всё ж таки она мне нравится, и всё ж таки папа номенклатурный работник, и пришла с цветами-фруктами, даже с негром – надо помириться». Ну и помирились в конце концов. И поженились. И только на
