читала новости?! Они закрыли театр!
Покачнувшись, вагончик остановился. Я мгновенно устыдилась — ветер больше не свистел в ушах, и мои крики без сомнения слышали все пассажиры.
К счастью, им было не до меня.
— Почему мы встали?! — заорал какой-то толстосум с лысой головой — наверняка мелкий купец, они всегда с гонором. — Эй, язычники! Вы оглохли?! Если я опоздаю на встречу, вам несдобровать!
В самом деле, а почему мы встали?..
— Сенушка, — запричитала маменька, вытаскивая из дорожной сумки флакончик, — давай всё-таки выпьем понемножку, что-то мне неспокойно
Я пожала плечами. Если маменьке так легче будет — пожалуйста. Шум набирал обороты, и я уже представляла, как лысый дядька набросится на язычников!..
Главное, чтобы вагончик на землю не упал от таких "выяснений".
Маменька сунула мне капли. Сморщив нос, я сделал три глотка, как велел лекарь… и неожиданно упала лбом на мамино плечо.
* * *
Я с трудом переставляла ноги. Маменька тащила меня на себе до самого вокзала. Благо, что на нашем пути попалась удобная скамейка — впрочем, мне сейчас любая скамейка периной пуховой была. Я едва держалась.
— Все обошлось, Сенушка. Всё обошлось, — повторяла мама. Мы присели, и она сразу обняла меня за плечи: — Никто не догадался…
Мамина речь звучала глухо, словно она говорила через толстый вязаный шарф.
— О чём ты, маменька? — тонким голоском спросила я. Ох, вышло на редкость пискляво!
— Да не важно, — улыбнулась мама. Она поцеловала меня в краешек лба и, кажется, даже повеселела. — Лекари эти — дурни настоящие! Перепутать флакончики! Какой кошмар, я чуть не сошла с ума! Сначала эти язычники, у которых что-то поломалось, потом ты!.. Слава Великому, я узнала запах сонных капель. Нашей соседке, старушке Кларе, выписали точно такие же. Помнишь, я недавно забегала к ней на чай?..
Я не помнила, но с умным видом покивала. Хотя маменька, конечно, дала маху — бабку Клару она не переваривала. Соседка постоянно крутилась у нашей калитки и что-то вынюхивала. Несколько раз она стучала на маменьку городовому: якобы мать моя мошенница и профурсетка, и деточку надобно храму отдать, для очищения от скверны. Городовой, к её большому сожалению, "скверну" во мне не замечал, и я оставалась при маменьке.
Сидеть с бабкой Кларой и и нюхать сонные капли?.. Думаю, мама с большей вероятностью выпила бы чай с болотными упырями!..
Но ловить маменьку на слове я не стала. Может, она сама сонные капли принимает, а признавать не хочет. Главное ведь, что всё обошлось, и мы благополучно прибыли в столицу!
В детстве я представляла столицу этакой волшебной прекрасной страной. Сколько всего было в столице!.. В романах девицы из небольших городов ходили по Руссе с открытым ртом и постоянно попадались то грабителям, то знатным княжичам, а то и целому цесаревичу!.. Маменька только хихикала — мол, хорошо, что авторы на императора не замахнулись!.. Я не стала показывать ей последнюю новинку сканадальной мадам Кофф. Якобы императору изменила супруга — и он гнусно обидел её, издевался, а она, такая гордая, промолчала и ушла в монастырь. Через месяц император случайно выяснил, что измена — это происки врагов и бросился за женой, чтобы помириться, но она его отшила!.. Стойкая и недоступная, императрица не желала видеть мужа, однако под конец он всё-таки растопил её сердце. Занавес.
Я не без оснований полагала, что у мадам Кофф есть связи в высшем свете — такого дурака-императора, как в книге, ещё надо поискать! Просто удивительно, что его величество не оскорбился.
Но вернёмся к столице.
Я прониклась Руссой — её аккуратностью, широкими улицами и вежливыми извозчиками. Но увы и ах, в экстаз столица меня не привела. То ли я оказалась неправильной провинциалкой, то ли авторы безбожно врали. Наша пролётка медленно плыла по многолюдному проспекту к особняку дяди — и я больше зевала, чем крутила головой.
3
— Вещи не разбирайте! — с порога заявил дядя, покачивая тростью. Мы с маменькой дружно озадачились. Это что выходит, князь передумал?..
Господи, облегчение-то какое!
Увы, реальность не спешила меня радовать.
— Мы будем жить во дворце! До летнего бала старый князь с семьёй перебирается в Григорьевское, на востоке столицы. Чрезвычайно живописные парки, свежий воздух, цветущие яблони и вишни, ох-хо-хо! В соседях — сплошь известные фамилии, есть даже великие князья! Словом, можно с выгодой не одну племянницу пристроить, в таком-то месте! — дядюшка с намёком посмотрел на маменьку. Мама лишь иронично выгнула бровь — мол, ты в своём уме, сороколетнюю вдову сватать?..
Но пожалуй, с годами маменька стала только приятнее. Она сохранила и тонкую талию, и яркую внешность, и шикарную гриву чёрных волос. Аж зависть брала — мне достались каштановые локоны от папеньки, мягкие и непослушные. По сравнению с богатством мамы, это было в высшей степени несправедливо!..
Вообще мама по типажу относилась к этакой "роковой женщине" — светлая ровная кожа, чёрные пряди и полные губы, подкрашенные красной помадой. Я же имела вид "вечной девочки" — большие глаза с длинными ресницами, круглое лицо и кожа с лёгким золотистым оттенком. В провинции мой загар не был проблемой, но в столице к моде относились по-другому. Судя по императрице и её дочери — великой княжне Юлиане, мода в Руссе складывалась не в мою пользу.
Боже, я последние остатки разума потеряла с этой столицей!.. Какой дворец в Григорьевском?! У меня театр в Руссе!
— Дядюшка, а вы не поспешили?.. — осторожно произнесла я. — Мы всё-таки на смотрины едем, а не на помолвку. Не скажется ли это на моей репутации?..
— Брось, Сена, — отмахнулся дядя, — от таких предложений не отказываются. Если помолвки не случится, то через неделю-две мы просто покинем Григорьевское. Кроме того, ты постоянно будешь с Лизабет или же с вашей горничной. Сделайте из неё компаньонку, она вроде смышлёная девица.
Я тихо скрипнула зубами, а дядя тем временем продолжал:
— Старом князю нужны не мы — ему нужно показать свою открытость и лояльность императору, поэтому он и прикупил дворец поближе к столице. Мы
