из точки А в точку В, но и применить инструменты по назначению.
Лишь в самый последний момент Ивандр вспомнил про страховочный трос и, чертыхаясь, полез в технический люк. Он не пользовался им уже три года, и теперь не поручился бы за его исправность. В крайнем случае придётся его обрезать, и закрепить вручную на каких-нибудь скобах. Конечно, это не «рулетка» с аварийным механизмом втягивания, но и так на крайний случай сойдёт.
Прицепившись к тросу, Ивандр подергал его — устройство послушно подтягивало металлическую веревку, когда того требовалось. Вздохнув с облегчением — хоть одной проблемой меньше— он посадил на карабины остальной груз и включил магнитные ботинки. Ноги сразу ощутили некоторое сопротивление — это означало, что ему в кои-то веки повезло, и в почве есть немного металла. А то он уже приготовился болтаться в воздухе, как воздушный шарик, после каждого удара киркой.
Теперь, в некоторой степени позаботившись о своей безопасности, Ивандр наконец мог подробнее познакомиться с ландшафтом самого астероида.
Как описать картинку слепому? Как передать ощущения, которых и сам не в состоянии описать? Ивандр стоял и смотрел вверх, задравши голову, насколько позволял шлем, и разглядывал небо. Естественно, какая-либо атмосфера у булыжника таких размеров отсутствовала и «небо» здесь понятие, скорее, иносказательное, но он не знал, как сказать по-другому.
Ивандр знал, что горизонт совсем близко, но черта, разграничивающая низ и верх, скрывалась в холодном бархате черноты. Вот она ещё зыбкая с легкими очертаниями рельефа, а вот уже покрывало созвездий, разбросанных в беспорядке по небосклону. Из-за высокой скорости вращения, огоньки двигались так, что было заметно даже невооружённым глазом.
Поморщившись, Ивандр несколько раз зажмурился — глаза уже привыкли к темноте — и включать инфракрасный режим не стал. Своему зрению он доверял больше, чем черно-белой картинке. Надо было приступать к делу — поглазеть можно и после.
Повсюду был камень. Вот почему опоры ни на миллиметр не углубились в почву. Ивандр осторожно наклонился и рукоятью кирки осторожно ударил по поверхности астероида. Снизу отозвалось слабой вибрацией, как и должно, когда стучишь по скале. Из-за отсутствия притяжения вокруг не оказалось ни одного обломка. Ивандр вздохнул: похоже, прогулка будет не такой лёгкой, как он рассчитывал, и ему придётся всерьёз потрудиться в качестве рудокопа. Но для этого надо найти какой-нибудь разлом или выход породы — долбить ровный камень под ногами — то ещё удовольствие
Оглядевшись, Ивандр заметил небольшой холмик шагах в семидесяти от места посадки. «То, что надо!» — подумал он и странной, замедленной походкой направился в указанном направлении.
Вид «нароста» воодушевления не вызывал: такая же, как и везде, гладкая каменная поверхность и ни одной трещины. Ивандр с раздражением покосился на сумку для образцов и решил, что ему потребуется месяц, чтобы заполнить хотя бы дно. От удара о поверхность, его ноги чуть было не взмыли вверх. Что же будет, когда он попробует как следует размахнуться?
Поискать другое место? А на сколько ему хватит лебедки? Он никогда не читал инструкцию, но вряд ли там меньше трехсот метров, если судить по катушке. Ещё раз оглядевшись, Ивандр обнаружил возвышение побольше. Нюансы скрывала темнота, но, судя по очертаниям, можно было надеяться, что там у него появится шанс чем-нибудь поживиться.
До цели оставалось не больше двадцати метров, когда у него стал запотевать шлем. Пока не сильно, но эта влажная, почти непрозрачная полоска сразу же стала предметом раздражения. Ивандр запустил рециркулятор на полную, но это резко сокращало автономность скафандра. Если так пойдёт дальше, то вместо тридцати часов, в его распоряжении окажется всего десять.
Но и тут его ждало не меньшее разочарование: все та же гладкая поверхность и ни намека на трещины. Она выругался и начал взбираться на выступ — может, если он поднимется повыше, то обнаружит нужное там?
«Наверху», а забрался он ни много ни мало метров на семь, поверхность астероида ничем не отличалась от той, что «внизу». Ровный, будто выглаженный камень без малейших следов эррозии. «Нет, ну понятно, что с ветром тут туго, — думал Ивандр, оглядываясь в растерянности, — но хоть что-то же должно быть?!» В конце концов это обычный камень, хоть и большой, а булыжники без углов и выступов бывают разве что на море. Или там, где их тащит за собой ледник. А какое море может быть в космосе?
Он несколько раз осторожно постучал по камню киркой, приведенной в «боевое» положение. Бесполезно. От такой силы ударов, поверхность даже не поцарапать. Бить сильнее он побоялся — трос растянут уже метров на двести, и, несмотря на то, что в открытый космос его точно не унесёт, путь к кораблю при помощи лебедки покажется ему целой вечностью. Так что лучше облазить эту скалу сверху донизу в поисках подходящего места, чем приступать к реализации более радикальных планов.
Неожиданно под ногами прошла вибрация. Лёгкая дрожь, не больше, но от неожиданности Ивандр едва устоял на ногах. Вибрация повторилась. На этот раз интервал оказался гораздо больше — секунд десять. В следующее мгновение он осознал, что стоит, пригнувшись, а в руках у него зажата кирка. Это в век энергетического оружия-то! Впрочем, ничего другого у него на корабле не имелось. Не оснащался мусорщик пушками. Помимо бесчисленного количества инструкций, напрямую запрещавших этот момент, на «басурианине» элементарно не было места. Парализатор, купленный им лет семь назад, в котором давным-давно сдохла батарея, не в счет. С пиратами же у «мусорщиков» складывались непростые в общем-то отношения, которые можно было охарактеризовать всего тремя словами: «Да ну их!» Причём они подходили и к тем, и к другим. Мусорщикам частенько приходилось «лазить» в секторах, кишащих всяким сбродом, но их не трогали, так как самый последний кретин понимал: если «эти ребята» не смогут делать свою работу, сектор, населённый всяким отрепьем, из «нежелательного к посещению» превратится в «недоступный».
Ивандр замер, «прислушиваясь» и вертя головой на все «триста шестьдесят». Хотя в открытом космосе слух в общем-то бесполезен, происходит некая перегруппировка органов чувств, и на первое место выходят тактильные ощущения. Ты постоянно «чувствуешь» корабль и постепенно по простой вибрации начинаешь «понимать» происходящее. Сейчас же все было наоборот: Ивандр чувствовал, что что-то происходит, но не понимал, что именно.
Астероид била мелкая дрожь, как будто осколок планеты попал в метеоритный поток, но он готов был дать на отсечение руку — никакого космического мусора в радиусе миллионов километров система не обнаружила. Космос здесь девственно чист, за исключением булыжника, на который приземлился
