Я улыбаюсь. Мне смешно смотреть на ее почти детские жесты, эмоции. Что удивительно, ведь мы ровесницы. Наверное, было бы не плохо научиться у нее такому легкому отношению к жизни.
— Ну, не все так плохо! — рассматривая макароны с котлетой, говорит Юлька, прерывая мои внутренние рассуждения.
— Ты шведский стол ждала?
— Нам типа обещали пятиразовое питание! Высшего качества!
Я пожимаю плечами. На питание мне все равно.
Потом нам разрешают уйти в комнаты на своеобразный сончас, который здесь называют «Горизонтом». Но ни я, ни Юлька, ни Олеся спать не собираемся. Вместо этого мы решаем разобрать вещи.
— Вы на Северный полюс собирались? Зачем столько вещей? — удивляется Олеся, увидев на наши с Юлей чемоданы.
— Эм… нет. Я, лично, взяла самое нужное, — отвечаю.
— А по итогу будешь ходить в одной футболке и, например, джинсах. Сразу видно, вы первый раз в лагерь приехали.
— А ты типа опытная? — спрашивает Юлька.
Олеся гордо кивает:
— Три раза была.
— Смею огорчить, но в лагере мы уже были, — отвечает Юля за нас двоих.
Сегодня нет тренировки. Все очень устали и желания, на нее идти нет ни у кого, даже у тренеров.
Мы сидим в комнате. Я лежу на кровати, пытаюсь смотреть видео в тиктоке, что с местным интернетом довольно проблематично. Надо будет спросить про вайфай. Юля сидит на своей кровати, читает «Детство» Толстого.
Олеся ушла к подруге:
— «Мне плевать, что вы думаете. Я — к Кате. С вами скучно».
Внезапно открывается дверь в комнату.
— Спасибо, что не с ноги! — кричит Юлька, но осекается.
— И вам доброго дня, девочки, — с улыбкой говорит Александра.
— Ой, простите. Я думала, что Олеся вернулась.
Вожатая Юльку игнорирует.
— Короче, планы меняются, мы идем гулять. А вы? С нами?
Мы соглашаемся, и через пять минут уже выходим в холл. Там стоит и Ирка со «своими» детьми.
Саша открывает дверь, и мы всей толпой взрослых и детей вываливаемся во двор. Идем к площадке.
Кто-то убегает крутиться на карусели или кататься на качелях, мы с Юлей усаживаемся на лавочку и начинаем светский разговор. О птичках там, о погоде.
— Знаешь, а мне кажется забавно получилось, — делится со мной она, когда Ира грозной фигурой нависает над нами.
— Ань, отойдем?
Я киваю, она тащит меня куда-то далеко.
— Рассказывай!
— Что рассказывать?
— Про вас с ЕВ! Ты что там вообще творишь?
— В смысле, про нас с ЕВ…? У нас ничего нет.
— Милая моя! У меня связи по всему городу. Вы встречаетесь?
— Нет, — отвечаю ровно и спокойно. Но где-то на грани сознания возникает вопрос «Кто ей такое рассказал?»
— Так ладно. Ты сама как? Куда поступать будешь?
— На психолога. Не знаю пока, куда.
— Ирина Сергеевна, там Миша с лесенки упал! — доносится до нас голос девчонки, а уже через три секунды показывается она сама.
* * *
Самое первое в моей жизни лагерное утро началось около девяти в раздевалке в ожидании занятия. О том, что происходило до этого умалчивает не только история, но и моя память.
Сначала — разминка в зале, потом — лед. Сидела, значит, никого не трогала, и тут ко мне подошел высокий блондин. Мерзко так улыбнулся. Я пристально взглянула ему в глаза мол, «чего тебе?».
— Привет. Как тебя зовут?
— Аня, — ответила я ему куда-то вверх.
— А меня Петя, приятно познакомиться, — с нахальной улыбочкой продолжил блондин.
— И что тебе надо?
— Хочу познакомиться с красивой девушкой, — подошел ближе.
«Надо валить, это может плохо кончиться».
— Пожалуйста, только без моего участия.
— Ты красивая. Мне же все парни завидовать будут, — положил руку мне на плечо.
«Все, милый, грань ты перешел. Теперь можешь спасаться бегством. Но что-то останавливает меня от смертоубийства».
— Убери немедленно. И иди, Ромео, подальше.
— Окей, понял. Встретимся позже.
Интересно, это вид у меня был слишком зловещий или он все-таки передумал?
«Надеюсь, встретимся мы минимум где-нибудь в космосе через пару тысячелетий».
Я, наконец, осталась одна. Тренировка должна была начаться через пять минут, так что надо спешить.
Когда нас пустили в зал, я поняла, что по кругу мы бегать не будем — там стояли беговые дорожки. Классно, что сказать.
— Кто знает, что такое спиннеры? — спросила тренерша.
— Такая штука популярная несколько лет назад, — послышался чей-то голос.
Кто-то особо умный заржал на весь зал.
— Неправильно, — Виктория Сергеевна показала нам какую-то доску размером со среднестатистическую человеческую стопу.
— Хорошая штуковина, — Петя подошел и взял в руки это самый спиннер. — Можно ей кому-нибудь по голове дать.
— Какой ты, однако, добрый! — усмехнулась я.
Он обрадовался.
— Вот идите сюда кто-нибудь, — позвала Виктория Сергеевна. — Ирина, иди.
Ирка подошла.
— Вставай, — тренерша указала на спиннер. — Давай руку. Да что ж вы такие нежные-то! Плечи опусти! Спину выпрями! Помнишь, как делать?
Ирка кивнула.
— Покажи ребятам. Ваш ведь не удосужился научить вас этим пользоваться.
Мы, конечно, поняли, кто «наш». Наш тренер Евгений Александрович, мой папа и Виктория Сергеевна слишком давно конфликтовали.
Ирка встала на спиннер. Повернулась к группе, уверенно улыбнулась.
«Ее улыбка действительно ослепительна. На кого-то она ведь действует. Мне она действует исключительно на нервы. А скольким людям эта кокетка вскружила голову? Интересно, а ей девушки нравятся? Ань, о чем ты думаешь! У тебя тренировка вообще-то».
Ирка оттолкнулась ногой от пола. Вытянулась, как струна. Руки ее — в пятой позиции. Ноги — в группировке. Повращалась… И вдруг на третьем обороте, спиннер выскользнул и отлетел к стене. Ирка запнулась. Мы услышали резкое «ой». Журавлева упала на живот. «Неправильно, падать так, больно. Она ж кататься не сможет!» Зрители разбрелись по залу, кто-то помог Ире встать, кто-то просто смотрел, а некоторые вообще пить ушли. Виктория Сергеевна поглядела на Ирку так, что всем захотелось пятый угол найти.
