и впиваюсь глазами. Тот задирает подбородок и, отводя лицо, старается не дышать на меня, но куда там, от него так разит кислым запахом браги, что это не утаить.
— Я дал тебе две недели, Эрик! — Не выдерживая, вновь повышаю голос. — Две недели! И что⁈ Где, датская ты морда, крепость!
Моя ярость понятна, я оставил на этом холме полк Хансена с приказом окружить рвом и валом вершину холма, насыпать площадки под баллисты, а выше по реке начать ставить плотину под будущий завод. Это было две недели назад, когда я отъехал проверить, как справляются с почти такой же задачей Ерш и Рябой. И вот я вернулся, а тут такое ощущение, что они как начали пить после моего отъезда, так и не просыхали. А если начальству дела нет, так и солдата работать не заставишь. Ров выкопан только наполовину, вал и того меньше. Про остальное я и не говорю! Кругом бардак, будто это не кадровый полк стоит, а банда разбойников.
Подавив желание заехать датчанину в морду, на всякий случай вновь отхожу за стол, а то вдруг все-таки не сдержусь.
В наступившей тишине обвожу взглядом виноватые лица.
— В общем так, берите сами лопаты в руки и в ров шагом марш! Хоть сдохните там, но чтобы через день крепость стояла! Вам ясно⁈
Выпучив глаза, они смотрят на меня и кивают, хотя видно, что до конца еще не осознали смысл сказанного.
«Ничего, с лопатой в руке быстрее осознают!» — Язвлю про себя, а вслух ору на них.
— А коли ясно, так чего стоите⁈ Вперед, копать! Не сдадите к сроку, будете копать уже рядовыми стрелками!
Толкаясь в проходе шатра, мои бравые командиры бросились к выходу, и глядя им в спины, я даже чутка пожалел, что не сдержался.
Как только они скрылись за пологом шатра, Калида бросил на меня укоряющий взгляд.
— Не слишком ли сурово ты с ними? Ну расслабились парни! С кем не бывает⁈ Ведь каждый из них жизнь за тебя готов положить!
То, что они герои, я не сомневаюсь, и каждый из них под Коломной это доказал. Все насмерть стояли и ни на шаг не отступили, а Хансен так и вовсе…! Сам впереди всех полк в атаку водил. Я все это знаю, и возможно, Калида в какой-то мере прав, поспокойней надо было бы, но…
Поворачиваюсь к другу и жестко смотрю ему прямо в глаза.
— Не узнаю я тебя что-то! В прежние времена за невыполнение приказа ты бы сам с них три шкуры спустил, а ныне оправдываешь⁈
Калида от такого наезда немного замялся, а я добавил еще тверже.
— То, что они герои, я не забываю ни на мгновение, иначе сейчас бы уже у всех нашивки посрывал! Ныне расслабляться не время, каждый час у нас на счету! Победа в одной битве еще ничего не значит! Любое преимущество легко растерять, если упустить время!
Словно бы одобрительно покивав, Калида вдруг шагнул к выходу.
— Ну, коли так, тоды и я пойду разомнусь!
Подняв лежащую у полога лопату, он бросил на меня многозначительный взгляд и вышел из шатра.
С секунду удивленно смотрю в его удаляющуюся спину, а потом добродушно усмехаюсь.
— Вот же упрямый черт!
Еще один взгляд в проем открытого полога, и я возвращаюсь к столу. Смотрю на разложенную карту и отмеченные по берегу Оки точки: Серпухов, Калуга, и отдельно чуть южнее Тула. Местоположение всех этих новых крепостей весьма приблизительно соответствуют оригиналам, но я решил не заморачиваться с названиями и для удобства дал им имена тех городов, чьи позиции я хотел повторить.
Так выйдя к месту, где южный тракт бродом пересекает Оку, я оставил там полк Ратиши с приказом копать земляную крепость на северном высоком берегу. Она получила название Серпухов. Затем с оставшимися полками я прошел на юго-запад, туда, где Оку пересекает торный путь на Брянск, Чернигов и Киев. Там, выбрав крутой яр над переправой, я приказал Петру Рябому ставить на нем острог. Этот будущий город я назвал Калугой и, не теряя время, с полком Хансена двинулся в район еще не существующей Тулы. Там, между реками Олень и Шиворонь, два моих главных рудознатца Волына и Молчан Радко целый месяц искали железную жилу, а когда нашли, то прямо на ней мы начали строить еще одну земляную крепость. Именно ее я и назвал Тулой, хотя знал, что от настоящей это место километров на сорок южнее.
Едва начали копать ров будущей крепости, как я оставил датчанина руководить работами, а сам поехал назад, дабы проконтролировать как там дела у Ерша и Рябо’ва. Меня не было две недели, и вот…! Знал бы, не уезжал!
«Ну ничего! — Успокаиваю сам себя. — Прав Калида, это все ерунда и суета сует! Главное, железо нашли и три крепости заложили. До зимы успеем здесь закрепиться, а там посмотрим».
В этот момент снаружи доносится шум голосов, и прислушавшись, я узнаю характерный говор и смех Ваньки Соболя.
«Разведка вернулась!» — Вспыхивает в голове радостная мысль, и обрадовавшись, я быстро выхожу из шатра.
Сразу же после битвы под Коломной бригада Соболя вместе с конными княжескими дружинами была брошена на преследование бегущих ордынцев, только у Ваньки был особый приказ. Выйти на границу степи и до самой зимы вести там постоянную разведку. Не люблю, знаете ли, сюрпризов! У меня три полка в разных местах вместо службы копают в поте лица, и любой случайный набег может большой бедой обернуться.
Прищурившись от яркого солнца, смотрю на подъезжающих всадников. Впереди Ванька, за ним два десятка его стрелков, и еще ведут кого-то привязанного к луке седла.
Проезжая мимо копающего ров Хансена, Соболь не смог удержаться и не позубоскалить.
— Эй, полковник, ты шо лопату как меч держишь⁈ Это ж земля…! Ее копать, а не рубить надоть!
Голый по пояс датчанин выпрямился и, воткнув лопату в землю, поднял злой взгляд на смеющегося товарища.
— А ты полезай сюда да покажи, как надо!
— Эээ, нет! — Ванька издевательски осклабился и поднял вверх обе растопыренные пятерни. — Не могу, у меня тож руки под саблю заточены, а не под лопату!
Его бойцы радостно заржали на шутку своего командира, а тот, заметив меня, ткнул пятками своего коня.
Еще несколько мгновений, и спрыгнув с седла, он уже кланяется мне.
— Будь здрав, господин консул!
Отвечаю ему
