Я стою посреди комнаты и смотрю на лежащее на полу разорванное алое платье. Сколько таких уже было у меня. Хозяин перестал покупать мне дорогие вещи. "Только деньги тратить" — говорит он.
Обхватываю себя за плечи и опускаюсь на колени.
Я понимаю, что не слышала поворота ключа. Я могла бы выйти. Попробовать бежать. Но я знаю, что за все это меня ждет наказание от хозяина клуба. А это хуже смерти.
Вроде бы меня прямо сейчас ничего не сдерживает — ни кандалов, ни наручников. Но страх лучшее оружие. Я сейчас в клетке.
Я вытираю скользящие по щекам слезы, стараясь как можно тише всхлипывать. Я уже привыкла делать именно так.
В последнее время я не могла даже плакать. Накрывало отупением. Похоже, члены клуба добились своего, сделав из меня послушную, ничему не сопротивляющуюся и ничего не желающую игрушку.
Встреча с Виктором что-то изменила, напомнив о прошлом, о том, кем я была до всех этих событий. Настоящим человеком. Со своими мыслями, мечтами. Красивой девушкой. А теперь я дорогая вещь, купленная на аукционе.
Я падаю на пол, зарываясь пальцами в ворс ковра. Мне так жалко всего, что я потеряла.
Стараюсь выдыхать в пол, чтобы хуже были слышны рыдания. Никто здесь не любит истерик.
Когда я впервые расплакалась, Хозяин оставил меня без еды на два дня. Впредь я была умнее.
Но сейчас мне все равно. «Это не жизнь», — вдруг понимаю я.
Пусть он лучше вернется и меня убьет. И все это закончится. Я больше не хочу так.
Больше не буду покорной. Сегодня я собираюсь спровоцировать его. Потому что перестать быть человеком, стать куклой, рабой — вот что страшнее всего того, что со мной тут делали.
Когда открывается дверь, я уже относительно пришла в себя. Слезы высохли, но никуда не делать моя решимость.
Я буду бороться, хоть и знаю, что проиграю ему.
Оружия у меня нет. Да что там? У меня даже нет одежды.
Я сижу на кровати и думаю, что лучше сказать, чтобы сильнее разозлить его. Чтобы сразу…
Но вдруг все мои мысли улетучиваются.
Передо мной Виктор. Он задумчиво рассматривает мою фигуру. Так, словно она перестала ему нравится. Гость хмурится.
Я прикрываю руками голую грудь. Все-таки демонстрировать наготу почти незнакомому мужчине для меня в новинку.
Что он делает здесь? Они с Хозяином умудрились договориться на ночь?
— Вставай! — приказывает Виктор.
Я отрицательно качаю головой. Все это мне надоело.
— Олененок, — он приближается и касается моей щеки. — Теперь ты моя женщина.
Глава 4
Какое-то время мы меряемся взглядами. Потом я отодвигаюсь, но он держит меня крепко, ухватив за подбородок.
Нет. Только не еще один насильник. От прошлого я хотя бы знала, чего ждать.
Виктор проводит большим пальцем по моей нижней губе, и я невольно сглатываю.
Потом наклоняется и жадно впивается в мой рот поцелуем.
Я не сопротивляюсь, потому что не привыкла к такому. И я удивлена. Хозяин иначе использовал мои губы.
Хотя… может я уже могу звать его Максом? От этой мысли становится чуть легче. Ведь он мне больше не хозяин. Если это конечно правда.
— Вся дрожишь, — Виктор отстраняется. — Я уж думал, что укусишь. Ты натурально Бэмби. Огромные глаза. Обалденные ресницы.
Он присаживается на колени рядом с кроватью.
— Вблизи ты гораздо лучше, — Виктор накручивает на палец мой локон.
А я жду пока он завалит меня на кровать и будет делать все то, что он там придумал в своих грязных мыслях. Я знаю, что многие из этих зверей семейные респектабельные мужчины. Но они не могут заставить своих женщин ползать перед ними на коленях. Раздвигать ноги по первому приказу. Поэтому они делают это здесь с идеальными, как они сами говорят, девочками.
У которых есть все: и покорность, и внешность, и нет запретов в сексе.
— Самая моя, на хрен, дорогая покупка. Пока шел сюда, подумал я идиот.
Я плотнее прижимаю к груди руки.
— Такие бабки на ветер! У них тут есть девчонки никому не подошедшие. Уцененка, так сказать. Я все думал, чего ими не пользуются. Суть та же, денег в разы меньше. Но чем-то ты, Бэмби, зацепила.
Он хватает меня за подбородок.
— Тем что не шлюха, — слышу я.
«А еще я женщина, которую любил трахать Макс. Договаривай до конца. И не пытайся казаться хорошим» — но этого я не озвучиваю. Не смею. Он ведь мой новый хозяин.
Виктор поднимается.
— Пошли! — бросает он мне.
И он не будет пробовать качество товара?
Я встаю, пытаясь все еще зачем-то прикрываться. Хотя это глупо.
Виктор поддевает мыском ботинка платье.
— Блях… — слышу я. — У тебя есть еще одежда, Бэмби?
Я отрицательно качаю головой.
— Ах, ну да, — заявляет Виктор. — Это же все его.
Совершенно верно. Тут нет ничего моего. По контракту с клубом мне обещана баснословная сумма. Но я еще не слышала ни про кого, кто из этих стен вышел. Все деньги получают наши родственники. Каждую из нас кто-нибудь продал.
Кроме тех, которые пришли сами. Но это совершенно другая каста.
Виктор на какое-то время скрывается в ванной, а я думаю о том, что никогда не покину это место.
Я не задумывалась над тем, куда пропадают девушки, отслужившие свое. Но они точно куда-то деваются. Стандартный контракт обычно не длится больше года. Мой — два. Иногда его продлевают до трех.
Полтора я уже отработала.
Когда-нибудь это кончится.
Виктор укрывает мои плечи шелковым халатом.
— Вставай, Бэмби, идем!
Я подчиняюсь и только потом вспоминаю, что собиралась сопротивляться.
Бунтарский дух снова просыпается во мне когда мы доходим до крыла, в котором расположены жилые комнаты. Здесь держат девушек. Каждая из нас живет под замком.
Ключ есть у хозяина и у прислуги.
Виктор открывает передо мной комнату. Здесь стандартная обстановка. Такая же как была у меня, когда я только въехала.
Со временем Макс многое унес. В наказание. Хоть я и заслужила по его словам прощение, в итоге у меня в комнате осталась только кровать.
Тут есть шкаф с книгами, торшер, пуфик, кресло, столик с дамскими принадлежностями, над ним зеркало.
Я вздыхаю. Это стандартное приложение к женщине от клуба. То место, где она живет.
— Располагайся.
