* * *
Сегодня во время тихого часа, примерно в 15.20
Я выходила из туалета, именинница шла в свою палату – момент максимально лиричный, финальная сцена любого стоящего фильма. Я почувствовала, что она смотрит на меня, и на долю секунды наши взгляды встретились. Она сказала: «Ты похожа на солнышко».
И мы разошлись, зная, что ничего больше не будет…
Le fin
18 ноября
Гадание на тапочках
Моей первой соседкой была киргизка 49 лет. Она приехала сюда из Сургута.
Ее выписали уже на следующий день, но мы успели пообщаться до той степени, когда она просит номер телефона, а тебе неловко отказывать, хотя непонятно, зачем он ей нужен (созванивались уже дважды).
Мы познакомились, когда она зашла в палату, а я сморкалась, прячась за шкафом. Она испугалась, что у меня грипп – сразу закрыла нос и рот кофтой, но быстро расслабилась, когда я сказала, что всего-то говорила с лечащим врачом.
Мы обменялись общими фразами для начала, а оставшийся день она подходила и рассказывала, как ее поразили вещи, которые она узнавала, находясь здесь на лечении. Например, что «такие, как мы» на дело, которое занимает один час, можем потратить не один день.
Я все пыталась сказать, как меня восхищает, что и она, и ее семья отнеслись к этой ситуации серьезно, без обесценивания, но она плохо понимала по-русски, а я не смогла сформулировать это достаточно мягко.
Перед выпиской она сильно переживала и у нее разболелась голова – таблетки не помогали. Я помогала ей собирать вещи, а в минуту передышки она сказала, что может погадать по моим тапочкам.
Как это?
Она с улыбкой и сильным акцентом сказала, что в Сургуте она «прыдпрыниматель», занимается продажей обуви. Мне страшно понравилась эта формулировка. Она опустила глаза и начала: «Я вижу, что эта обувь новая. Выпущена пару месяцев назад. Стоит дороже 300 рублей, потому что на ней много красивого меха. Из меха торчат уши, это говорит о том, что следующий год – год Быка».
Не обманула.
19 ноября 2020
Как нестреляная птица постельное белье меняла
Это началось, когда я спросила у опытной соседки, как получить чистое постельное белье…
Хотя нет, простите, на самом деле все началось с того, что еще с раннего детства я не чувствовала себя достаточно чистой, благодаря чему мое настроение всегда сильно зависело от гигиены.
Из-за этого я задала знающей соседке, то бишь стреляной птице, уже известный вам вопрос. Я не хотела пускать это процесс на самотек, его детали для меня были очень важны. И по ее словам все, казалось, совсем просто: когда хочешь, относишь белье, берешь новое.
Выходя из столовой, я предупредила медсестру о своих намерениях, ведь для меня придется снова открывать дверь женского блока. Она сказала: «Да ради бога», – что я посчитала хорошим знаком.
Я зашла в палату, взяла уже подготовленную охапку грязного белья и подошла к дверям, ожидая, когда кто-нибудь мне откроет. Рядом, конечно, стояла М., ждущая ровно того же. Она сразу спросила: «Ты что, выписываешься?» Это меня слегка встревожило, но я быстро нашла оправдание ее словам: наверняка никто тут не меняет белье, потому что ни у кого нет на это сил. В душевой по этой же причине не бывает очереди, хотя кабинок всего две.
Дверь открыла самая говорливая медсестра – именно говорливая, а не разговорчивая. Я не раз пыталась поддерживать с ней диалог, но она никогда не показывала, что слышит, что я говорю.
Однако день сегодня особенный: во вторник и среду нам в разном виде давали солянку, которую едят только те, у кого наглухо отбиты побочками все рецепторы, и мы знали (благодаря календарику моей страшно опытной соседки), что ее же, недоеденную, дадут в пятницу. А сегодня, получается, день, когда солянка вбирает в себя все омерзительное, что есть в отделении, чтобы завтра вывалиться на тарелки финалистов по тяжести состояния – которым все равно, что с ними станет после этой пищи.
Я сказала этой медсестре, что хочу поменять белье. А дальше все как в мюзикле.
Она: «А когда ты меняла его?»
Я: «Неделю назад».
Она: «Ой, это рано слишком».
И еще три медсестры, стоящие у стеночки: «Слишком рано».
Я: «А как часто надо?»
Она: «Раз в десять дней».
Три медсестры: «Раз в десять дней».
Она: «Я завтра собиралась к вам приходить за грязным бельем, мне так удобно».
Медсестры остались позади, поэтому дальше без подпевки.
Я: «Если вы будете менять белье завтра, то когда будет следующий раз?»
Она: «В следующую пятницу».
Я: …
Она: «Мне так удобно».
Я: «То есть через неделю?»
Она: «Да».
21 ноября 2020
«После этого мне очень долго хотелось жить»
Мне очень повезло с палатой. Высокие окна выходят на болотного цвета речные воды, вдоль набережной без остановок скользят машины, а чуть подальше – серые многоэтажки, в это время года сливающиеся с небом.
Мне сказали, что все палаты по моей стороне – повышенной комфортности, они рассчитаны на 1–3 человек, в некоторых есть отдельный санузел. Обычно в них кладут платников, но сейчас такой период, что мест не хватает и на это уже не смотрят.
Меньше повезло тем, кого поселили в палаты напротив – для бюджетников. Их окна, хоть и такие же большие, выходят на больничный двор и путаную вереницу корпусов. Они рассчитаны на пять человек или больше.
Нас в палате теперь трое. В среду к нам подселили еще одну девочку 18 лет, поэтому теперь первую соседку я буду именовать А., а эту новенькую – К.
В момент знакомства К. долго и пристально смотрела на меня, услышав, сколько мне лет. Буквально через несколько секунд она сказала: «Пытаюсь понять, пиздишь ты или нет». После ужина я узнала, что могло бы быть в случае вранья. К. поделилась с нами, что хочет забить стрелку «самой-крутой-девчонке» из-за какой-то фразы, хотя мне показалось, что она просто не так ее поняла.
На самом деле К., конечно, не агрессивная и не злая. Она очень уязвима, поэтому и сказала мне в какой-то момент: «Можно я похожу за тобой пару дней?»
Конечно, это не проблема.
По моему ощущению, когда мы с А. были в палате вдвоем, она была идеально заполнена. С прибытием К. всего вдруг стало много, и ощущение другого человека подошло вплотную к моим личным границам. Но за пределами палаты меня это нисколько не волнует, как не волновало, что она действительно ходила за мной везде, а когда не решалась на это, ее взгляд становился тяжелым и быстро перебегал с одного предмета на другой, так что я звала ее с собой – и она расслаблялась.
