Книга Москва. Лица. Факты. Свидетели эпохи - Леонид Николаевич Лазарев

творчестве, но также подтверждал свои высказывания на практике, к примеру, снимая последствия наиболее знакового для Америки события теракта 11 сентября 2001 г. на громоздкую карданную камеру. В свою очередь, концепция «судьбоносного мгновения» в силу своей производственной и творческой эффективности прочно укрепилась не только в области средств массовой информации, но стала также отправным пунктом на пути осуществления взаимодействия между тысячелетней традицией живописи и литературы, с одной стороны, и современным фотографическим искусством, с другой. Так, лидеры современных тенденций в актуальном фотоискусстве, будь то мастера Дюссельдорфской школы и их последователи или же представители самостоятельных творческих направлений, такие как Дж. Уолл и С. Шерман, трактуют фотографию уже не как изолированный вид визуальной практики, но как неотъемлемую часть единого художественного симбиоза, сформированного на базе достижений современного цифрового инструментария. В этом отношении «решающему моменту» была уготована судьба стать уделом спонтанного любительского творчества, закрывающего глаза на широкий простор возможностей визуального творчества в силу своего технического непрофессионализма, концептуальной безграмотности или же коммерческой несостоятельности. В свою очередь, столь знаковая победа концепции «судьбоносного мгновения» была логичным следствием преодоления в области визуального творчества увлечений постструктуралистскими идеями в узком смысле слова в пользу возвращения к идеалам монументальной классики и станкового искусства. Успех «судьбоносного мгновения» наглядно продемонстрировал, что ясность логики, эффективность творческого процесса и приобретенные профессиональные навыки более привлекательны как в сфере СМИ, так и в области актуального искусства, нежели случай, везение, удача или же размытое понятие о врожденной интуиции.

В Советском Союзе в середине 1950-х – 1960-е гг. противостояние концепций «решающего момента» и «судьбоносного мгновения» приняло особый оборот. После смерти Сталина страна находилась на перепутье – назрела необходимость перемен. Хрущев, который после нескольких лет интриг вышел победителем из политического противоборства, был вынужден ослабить контроль партии над сферой культуры и искусства. Был демонстративно развенчан культ личности Сталина, а также провозглашен курс на мирное соревнование с капиталистическими странами. В рамках нового курса оттепели, который подразумевал ограниченную либерализацию общественной жизни, деятелям искусства в силу цензурных послаблений была предоставлена некоторая свобода. Вместе с тем на практике политика оттепели и десталинизации была, скорее, международной политической ширмой, нежели действительным фундаментальным отказом от предыдущих партийных установок. Ослабленная после войны и эпохи репрессий страна остро нуждалась во временной передышке. Открытая конфронтация с западным миром была попросту невозможной, так как вплоть до 1970-х гг. СССР объективно проигрывал гонку вооружений, в особенности в плане комплектации ядерного арсенала. Необходимо было укрепить свои позиции и реабилитироваться самому Хрущеву, который во время Великой Отечественной войны нес непосредственную ответственность за поражения под Киевом и Харьковом, а также отвечал за соблюдение знаменитого Приказа № 227 «Ни шагу назад!» в Сталинградской битве. На практике маска либерализма не помешала Советскому Союзу подавить восстание в Венгрии в 1956 г., а метод социалистического реализма в искусстве оставался единственным «верным» средством осуществления партийной политики агитации и пропаганды. В свою очередь, мнимая открытость СССР в объективной обстановке нарастания холодной войны имела целью ввести в заблуждение скорее иностранную, нежели внутреннюю публику. Этот метод, с успехом опробованный еще в 1930-е гг., приносил значительные международные дивиденды, вызывая сочувственные настроения и сглаживая негативное отношение к Советскому Союзу за рубежом, а также насаждая представления о единстве и высоком уровне благоустройства советского общества. Не стоит также забывать, что соответствующий курс, направленный на поддержание идеалов мирного сосуществования, искренне поддерживался простым населением СССР, которое в меньшей степени следовало заявлениям своих лидеров, нежели объединялось под общим лозунгом помешать повторению трагедии войны в будущем.

Одним из важнейших направлений в соответствующей внешнеполитической пропаганде была организация и проведение международных культурных и выставочных мероприятий, которые должны были, с одной стороны, подтвердить открытость СССР к мирному сосуществованию с Западом, а с другой стороны продемонстрировать устойчивость советского пути по отношению к иностранной культурной интервенции. Согласно общему замыслу, международные мероприятия должны были противопоставить зарубежные и отечественные достижения в области науки, экономики и искусства, чтобы убедить иностранных участников в превосходстве советских аналогов и альтернатив. По той же причине эти события активно освещались в средствах массовой информации, включая новаторское по тем временам телевидение. Однако уже первые из соответствующих мероприятий наглядно продемонстрировали, насколько большую ошибку допустило советское руководство, недооценив силу привлекательности западных идеалов культуры потребления. Во многом именно это шапкозакидательство в конечном счете обусловило разочарование общества в идеалах социалистического проекта.

Улица Горького 1 мая. 1958

Именно в таком идеологическом контексте 28 июня 1957 г. в Москве открылся VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. В плане текущей политической обстановки фестиваль имел огромное значение, что подтверждалось его обширной программой и составом участников. В событии приняли участие представители более чем 130 стран мира, которые в сумме составили почти 35 тыс. иностранных участников. Мероприятия фестиваля проходили в течение двух недель и затрагивали практически все аспекты современной жизни, включая науку, индустрию, спорт и, конечно же, культуру. Статус мероприятия был подкреплен участием в нем высших лиц государства. Так, на 9-й день фестиваля состоялась официальная встреча с избранными участниками фестиваля делегации советского правительства, которую возглавил лично Хрущев. Также весьма показательно, что программа была составлена таким образом, что в первые дни фестиваля преобладали мероприятия, связанные с демонстрацией иностранных достижений, в то время как ближе к завершению были запланированы встречи, дискуссии и выступления, которые должны были негласно убеждать отечественных и иностранных участников в превосходстве советских экономики, идеологии и искусства. Соответствующие мероприятия имели явно выраженный внешнеполитический подтекст. Так, 1 августа в рамках международного семинара молодых юристов осуществлялось обсуждение правовых норм, зафиксированных в уставе ООН, которые в то время активнейшим образом использовалась Советским Союзом для лоббирования собственных внешнеполитических интересов. 2 августа в парке Останкино прошел вечер, целью которого была поддержка молодежи колониальных стран, то есть стран, страдающих от гнета западных капиталистов. 3 августа состоялись дискуссии работников киноиндустрии по вопросам передачи правды в визуальном творчестве. 6 августа, на десятый день фестиваля, на Манежной площади прошла массовая демонстрация под общим лозунгом «За мир и дружбу», то есть негласно в поддержку противодействия капиталистической агрессии по отношению к союзникам СССР. В тот же день в Центральном доме литераторов состоялась дискуссия, целью которой было утвердить превосходство достижений советской литературы, а на встрече искусствоведов и художников в Доме архитектора были высказаны и поддержаны «большинством» тезисы о тупиковом пути развития абстракционизма и о чуждости такого искусства народным интересам. И наконец, все в тот же день, 6 августа, группа из нескольких советских и иностранных студентов открыто выдвинула требования о необходимости предотвращения ядерной войны и запрещении атомного