– Все наши – это иммигранты или парни с нетрадиционной ориентацией? – вкрадчиво поинтересовалась я.
Альф сердито засопел:
– Ляля, ты всех гостей собираешься шантажировать? Сомневаюсь, что в таком случае на твоем торжестве будет достаточно праздничная атмосфера.
– Я тоже сомневаюсь, – покаялась я. – Поэтому хочу пойти на благотворительный ужин к Лиззи, но она, к сожалению, забыла прислать мне пригласительный.
– Вот как, – растерялся Альф. – Ты хочешь, чтобы я отдал тебе свой?
– Ну зачем же. Тебе достаточно просто взять меня в качестве своей пары.
– Пары? Но ведь все знают о том, что в качестве пары я предпочитаю мужчин…
– Альф, не тупи, – на примере отца я добавила в свой голос холодка. Надеюсь, получилось так же грозно, как у него. – Плевать, поверят в наши отношения или нет. Мне просто нужно пройти контроль на входе, а без пригласительного это невозможно.
Альф недолго помолчал, а затем спросил:
– Ты же точно не собираешься со мной встречаться?
– Вообще-то собиралась! – возмутилась я, едва сдерживая смех. – Но ты убил все светлые чувства во мне этим жестоким вопросом. Так что теперь только выгода, только товарно-денежные отношения.
– Хорошо, – Альф окончательно успокоился. – Тогда заезжай за мной в субботу в семь часов.
– Я впервые сама повезу мужчину на свидание.
– Конечно, я и сам могу за тобой приехать, но исключительно на мобилусе, а толпа, которая обычно в нем передвигается, вряд ли оценит твое вечернее платье.
Платье для ужина я и впрямь выбрала великолепное, так что рисковать не стоило.
Накануне своего дня рождения я стояла перед большим зеркалом и, придирчиво вглядываясь в родные черты, размышляла. Итак, что мы имеем: голубые глаза не такие яркие, как у мамы, но все же. Их следует совсем чуть-чуть подчеркнуть косметикой, и тогда они заблестят, заиграют на моем лице еще интереснее. Немного курносый нос, я его досадливо сморщила, но тут же успокоилась, вспомнив массивный отросток на лице Лиззи, который она называет носиком. Губы… Вот губы могли бы быть и попухлее – для моментографий это идеально, но чего нет, того нет. Приходится, опять же, пользоваться макияжем.
Я приподняла руками волосы, делая прическу объемной. Вот волосы хороши по-настоящему: длинные, густые и цвет темно-рыжий, насыщенный, приятный, а главное, естественный. Ни разу я не обращалась к магии для изменения их структуры и цвета. В отличие от той же Лиззи. Я фыркнула и покрутилась перед зеркалом, рассматривая платье. Одеваться я, без ложной скромности, всегда умела (грех не уметь это делать при возможностях моего отца) и в этот раз мой выбор пал на искристое обтягивающее платье, которое казалось стекающим серебром. В этом платье открытыми остаются только руки, воротник закрывает почти всю шею, а подол стелется по полу. Я знаю, что Лиззи для ужина, на котором она будет ощущать свое превосходство, наденет что-то суперторжественное, возможно, даже пышное. Вот пусть и чувствует себя торговкой на балу.
Зарядив свою самооценку на полную катушку, я глубоко вздохнула, набираясь смелости, и открыла мини-бук. Уже давно на сайте «Паннекса» для меня стоит закладка, и потому моментографии участниц открылись передо мной сразу. По мнению читателей, на первом месте была я. Именно моя моментография пока что была в золотой рамке и красовалась на вершине пирамиды. От радости я будто раздулась, завизжала от восторга, попрыгала на месте и только потом приступила к тому, ради чего зашла на сайт. На втором месте в серебряной рамке красовалась моментография Лизаветы Контас. Я увеличила ее и зло зашипела.
Лизавета выше меня почти на голову, и я всегда думала, что такой рост больше подходит для подиумов, чем для моментографий, но вынуждена признать, что для конкурса Лиззи сделала невероятное. На себя эта бесовка нацепила белье от Элиссии Агарт и предстала перед зрителями в образе ангела. Высокая фигуристая блондинка с пухлыми губами и глазами в пол-лица – ангел получился вполне себе порочный, но очень убедительный. Для полноты образа эта зараза, по-видимому, наняла мага воздуха, потому что парила на моментографии высоко над землей. Завидев меня на сайте, Лиззи ухмыльнулась и показала язык. Еще бы ей не радоваться – разрыв голосов минимальный, а после благотворительного ужина будет громадный перевес в сторону Лизаветы Контас. Я сжала кулаки и только серьезным усилием воли сдержалась и не зарядила мини-буком в стену.
* * *
Должна признать, что день рождения без гостей – достаточно скучный праздник. Утром меня поздравила мама, поинтересовалась, точно ли не будет гостей, и сбежала в свой фонд организовывать очередное мероприятие. Мне очень интересно: фонд вообще чем-то занимается или только гуляет полным составом на праздниках? Отец передал подарок с водителем, а сам даже не появился, все еще ожидая от меня извинений. Что ж, пусть ждет. Извиняться я не собираюсь вовсе и уж точно не собираюсь звонить первой в свой собственный день рождения. Многочисленные родственники прислали огромное количество подарков, которые я пока даже разворачивать не стала, лишь пробежалась пальчиками по шуршащим упаковкам. Все знают о моем увлечении антиквариатом, и в коробках, более чем уверена, лежат всякие статуэтки, которые со стариной связаны не более, чем мозг Лиззи. Она, кстати, тоже отметилась, и ее-то подарок я открыла. В цветную обертку были упакованы все пятнадцать томов «Истории империи Танзани», а сверху лежала маленькая открытка в форме сердечка, на которой было написано: «Читай, больше тебе ничего не остается».
Я улыбнулась и разорвала открытку на мелкие кусочки. Зато книги попросила отнести наверх в мою личную библиотеку и поставить на отдельную полку. Эта дрянь даже не понимает, насколько ценный подарок сделала.
Из-за Альфа мы безбожно опоздали на ужин. Уже выехали в ресторан, но моментограф вдруг решил, что его золотистый костюм не сочетается с моим платьем и нужно срочно переодеться. Переодевался он так долго, что, подозреваю, его нижнее белье с моим платьем тоже не сочеталось. Когда мы наконец прибыли в ресторан (лучший ресторан города, смею заметить), основная масса гостей уже давно прибыла и расцеловалась с Лиззи на входе. Меня это порадовало: настроение тем приятнее портить, чем оно выше.
Охрана пропустила нас без лишних вопросов, да и Лиззи никто не побежал докладывать о моем приезде, из чего я сделала вывод, что Контас даже и подумать не могла, что мне придет в голову явиться. Нас проводили к залу, откуда доносились смех и музыка, и тут Альф шепотом сказал:
– Может быть, зайдем отдельно друг от друга?
Я удивилась и взяла его под руку, чтобы не сбежал:
– Это еще почему?
Альф завозился, попытался вырваться, но отбиваться было неудобно: охрана и так на нас удивленно посматривала, а обращать внимание на тихое недовольство моментографа я не собиралась.
– Лиззи поймет, кто тебя провел сюда. Ты же мне всю жизнь испортишь!
– Да прямо уж испорчу, – хотелось сохранить чудесное настроение, но я чувствовала, что начинаю злиться. – Я скоро стану лицом журнала «Паннекс», и моментографы в очередь будут выстраиваться для того, чтобы заполучить мою натуру.
