всерьёз боялась встречи с обезумевшим землевладельцем или его неупокоенными жертвами, но совершенно точно знала, что будь у неё выбор, предпочла бы того же медведя. С ним, по крайней мере, ясно, как себя вести, а невинно убиенные, которые, естественно, жаждут возмездия, могут быть полны сюрпризов.
Хрустнувшая за спиной ветка напугала до чёртиков: Алиса, подавившись бутербродом, резко развернулась и приготовилась отбиваться от неведомого врага голыми руками.
– Всё привидений высматриваешь? – покачала головой Нинка. Под мышкой она держала несколько сухих сучьев, среди которых торчали и тонкие веточки. – Тебя только за смертью посылать.
– Не идёт она ко мне, – угрюмо пожаловалась Алиса. – Вот пытаюсь зазвать, но не идёт. А сама не могу – религия не позволяет.
– Это какая? – фыркнула подруга. – Ты вроде о буддизме мечтала.
– Угу, в старшей школе. Перед тем как ты в Москву свалила. – Она торопливо дожевала бутерброд и взяла у Нины пару сучьев. – Времена меняются.
– А ты – нет.
– То-то и оно, – совсем расстроилась Алиса. – А когда человек не развивается, он – что?
– Деградирует.
– Нет, идёт на поводу у Игоря.
Нинка усмехнулась и, помолчав, спросила:
– У вас совсем ничего не вышло? Я, когда уезжала, была уверена, что по возвращении увижу счастливую семейную пару с тремя детьми и котом.
– И как всегда, ошиблась. – Алиса бросила дрова на краю полянки, на которой они расположились. – Уже должны быть где-то здесь.
– Странно, чего этих москвичей сюда понесло.
– Игорь сказал, что мужик к нам работать приехал на несколько месяцев и решил с семьёй окрестности изучить.
– Да, но я спрашиваю именно об этом месте.
– Никто не знает, – дёрнула плечом Алиса. – Игорь у них интересовался, но, как я поняла, безуспешно. А ещё ему не очень нравится этот… Герман вроде бы. Да, точно, Герман.
– Почему?
– Не в курсе, – безразлично зевнула девушка. – Но ты же помнишь, какая у него интуиция.
– Помню, – невольно поёжилась Нинка. – Ладно, займись костром, а я пока со снимками разберусь.
– Что там с ними разбираться? Ты же всё подряд фотографируешь.
– А вот и нет. Хочешь посмотреть?
Поскольку перспектива ведения хозяйства Алису не слишком прельщала, она согласно кивнула и взяла в руки камеру, которая оказалась неожиданно тяжёлой.
– А чего ты хотела? Профессиональная ведь.
– Скажи честно: ты могла не ходить в столице на курсы для богатых бездельников и просто купить эту штуку? То есть работает всё равно она, а не ты…
Нинка презрительно скривилась и начала прокручивать отснятый материал с бешеной скоростью.
– Эти, как ты выразилась, курсы, на самом деле – серьёзное учебное заведение, и принимают туда далеко не всех. Пришлось пройти жёсткий отбор, и до сих пор я считаю, что мне безумно повезло.
– Потому что как фотограф ты не очень?
– Потому что те, с кем я конкурировала, были очень, – закатила глаза Нинка. – И вообще, зависть плохое чувство.
– Да было бы чему…
– А вот этому? – Она наконец нашла нужный снимок и с гордостью его продемонстрировала. На матовом фоне виднелись верхушки елей и две звезды невероятного оттенка, ближе, крупным планом – угнездившаяся на листе подорожника дождинка, переливающаяся всеми цветами радуги и сияющая в солнечных лучах.
– Это как? – От удивления у Алисы открылся рот. – Темно ведь. Это что, ночь?
– Это вечер. Сразу после захода солнца, точнее – когда оно ещё не полностью зашло. Ну что, может камера без моего участия поймать такой момент?
– Природа у нас уникальная, – буркнула Алиса. – Тут любой дилетант… А это что?
– Имение. Неужели не узнала, мы же там в детстве всё облазили…
– Как-то по-другому оно тогда выглядело. – Девушка прищурилась, пытаясь понять, откуда шла съёмка, но так и не разобралась. – Лестница?
– Сама ты лестница. Это часть стены, там, где левый флигель. Помнишь пруды? Если встать к ним спиной…
– Нет больше твоих прудов, – безрадостно сообщила Алиса. – Осушили.
– Я видела, – возмущённо поделилась подруга. – Спрашивается – зачем? Классные были пруды.
– Там какую-то ценную рыбу собирались разводить, но что-то пошло не так, подробностей не знаю. Слушай… Ты чего вернулась-то? – Она отбросила шутливый тон и посмотрела на Нинку со всей серьёзностью. – Снимки и правда отличные, даже я готова это признать. Спокойно могла бы найти работу в Москве или в любом другом месте.
– Вот я его и выбрала. Любое другое.
– Вероятно, ты не в курсе, но здесь твои навыки мало кто оценит. Вот если бы ты печи могла чинить или хоть варенье заготавливать…
Нинка усмехнулась, и в её глазах мелькнула едва заметная грусть.
– Помнишь, как я в детстве с дешёвой «мыльницей» бегала?
– Да я только это и помню. По-моему, ты с пелёнок такая.
– Потому что умела видеть то, чего не видят другие, и пыталась им это показать. А теперь показывать умею и хочу научить кого-нибудь ещё.
– Свою школу откроешь? – не поверила Алиса.
– Таков план, – кивнула Нинка. – Буду заниматься с детьми, пусть тоже учатся замечать прекрасное там, где им, казалось бы, и не пахнет. Всё лучше, чем по подъездам сидеть и табачным дымом пропитываться.
– Так у мадам есть миссия?
– У мадам есть деньги, – лукаво улыбнулась подруга. – И желание потратить их на что-то стоящее. Да и на малую родину потянуло, как мама умерла. Ты её помнишь?
– Конечно, – кивнула Алиса. – Слышала, что когда она заболела, ты её в Москву забрала.
– Толку-то, – вздохнула Нинка. – Но вообще, меня всегда сюда тянуло, наверное, просто пришло время.
– Пришло время обеда. А его ещё должен кто-то приготовить. И нет, я не могу, я наслаждаюсь искусством. – Она демонстративно уткнулась в камеру и, игнорируя тяжёлые вздохи подруги, принялась просматривать фотографии. Нинка не обманула: чтобы так снимать, одних, даже очень хороших курсов, мало. То ли училась она гораздо дольше и серьёзнее, чем говорит, то ли обладает поистине уникальным, природным талантом, который просто грех растрачивать на обращение чужих детей в свою веру. Нет, это, конечно, тоже важно, но с созданием собственной школы Нинка могла бы повременить и ещё лет тридцать путешествовать по миру, работать в самых интересных и экзотических уголках планеты, знакомиться со множеством потрясающих людей, становиться свидетелем переломных моментов истории… Что она здесь забыла, совершенно непонятно, ведь уезжая в столицу, возвращаться вообще не планировала. Хорошо хоть, не изменилась совсем, нет с ней этого дурацкого ощущения дискомфорта, когда встречаешь друга детства и просто не знаешь, о чём с ним говорить. Или того хуже – видишь, как он преобразился не в лучшую сторону, и до дрожи боишься, что производишь на него аналогичное впечатление.
Она украдкой взглянула на Нинку и
