— он ушел проверять, нет ли брешей в Пачкулиной вонь-стене.
Искать хомяка (пусть и хомяка в противогазе) на мусорной свалке — все равно что искать правильный ответ в гоблинских тетрадках по арифметике. Только зря время терять. Помёлка поглядела по сторонам, но быстро сдалась.
«И что теперь?» — подумала она. И посмотрела вверх. Там было высокое, чистое, манящее голубое небо, оно так и звало к себе — полетать.
«Придумала, — решила Помёлка. — Пожалуй, я чуток полетаю. Одна. Поработаю над техникой. Немного проветриться — это то, что нужно».
Только вот не сказать чтоб это разрешалось. Согласно Своду Бесшабашных Законов метлам НЕЛЬЗЯ летать:
1) в дневное время суток;
2) без ведьмы, если на то нет письменного разрешения.
Но когда нечем заняться, всегда так и тянет покуролесить. И Помёлка решила: была не была! В Непутевом лесу в этот утренний час тихо и спокойно. Ведьмы еще завтракают, никто ее не заметит. Чувствуя себя прямо-таки сорвиголовой, она сделала парочку упражнений, чтобы разогнать сок по жилам и размять, как говорится, прутья, сделала глубокий вдох, присела и легонько подпрыгнула. И вот она уже парит над верхушками деревьев, купаясь в теплом южном ветерке.
«Ммммм, — думала Помёлка. — Совсем другое дело. То, что древесный доктор прописал».
Ах, упоительная свобода — лететь среди облаков, когда в тебя не впиваются Пачкулины костлявые коленки.
«Красота, — думала Помёлка. — Какое счастье в такой день быть живой и здоровой метлой!» Она ловко исполнила кувырок-другой, потом попробовала сложный тройной метло-тулуп и двойное сальто назад. Как обычно, получилось не слишком изящно. Чтобы совсем уж не ударить в грязь лицом, она пару минут гналась за пролетавшей мимо вороной, а затем отдохнула на спинке, устроившись в потоке воздуха. Помёлка так упивалась полетом, что не обратила внимания, куда ее занесло.
А куда же ее занесло?
Прямиком в Гоблинские земли, вот куда!
Гоблинскими землями называют поросшие кустарником каменистые склоны Туманных гор, примыкающих к Непутевому лесу. Это нехоженые, унылые, пустынные места. Там сплошь острые скалы и почти всегда моросит дождь. Сказать по правде, туристов калачом не заманишь. Тем не менее именно здесь обосновались семеро до крайности бестолковых гоблинов, они живут в пещере и отзываются на имена Красавчик, Гнус, Свинтус, Обормот, Пузан, Косоглаз и Цуцик. Ровно семеро. То есть целое семейство.
Гоблины и ведьмы, надо отметить, — заклятые враги и обычно стараются поселиться друг от друга за тыщу миль, не меньше. Так почему же, спросите вы, это семейство устроилось по соседству с Непутевым лесом, где от ведьм прохода нет?
Не удивляйтесь. Красавчику, Гнусу, Свинтусу, Обормоту, Пузану, Косоглазу и Цуцику выбирать не пришлось. Их запихнули сюда с помощью магии, и, к своему страшному неудовольствию, они вынуждены были остаться.
Так было не всегда. В старые времена гоблины вечно кочевали в поисках новых соседей, которых можно было бы посводить с ума. До того рокового случая, когда они от большого ума решили вломиться в дом к одному волшебнику. Разгневанный хозяин вернулся, увидел, в каком возмутительном состоянии пребывает его кухня, и наслал на гоблинов заклятье изгнания, в мгновение ока переместив в ту самую пещеру на той самой горе. Точнехонько на окраину Непутевого леса.
Очухавшись, гоблины порядком расстроились. В пещере было сыро и нечего есть. Охотиться, кроме как в лесу, негде, а там же ведьмы, — те с большим удовольствием вычисляли незваных гостей, лупили и выпроваживали обратно в горы двумя взмахами волшебной палочки (они это называют «колдануть»). Не то чтоб гоблинам раньше удавалось добыть хоть какую-нибудь дичь. Они для этого слишком тупоголовы. Голодные, измотанные, затравленные и обильно поливаемые дождем, они переживали плохие времена.
Помёлка обо всем этом знала. Но, увы, не заметила, что летит прямо над Гоблинскими землями. Это выяснилось, только когда ее грубо сбил на землю здоровый кирпич.
Глава четвертая
Похищение метлы
Кирпичами швырялся юный Цуцик. На самом деле он попал в Помёлку случайно, хотя потом хвастался, что, конечно, в нее и целил. Он даже не заметил метлы в небе. Просто захотелось вдруг бросить кирпич. (Типично гоблинское поведение.) Так что Цуцик сильно удивился, когда кирпич зацепил Помёлку и бедняжка рухнула с неба, вонзившись ему в ногу черенком.
— ЫЫЫЫЫЫЫОООООУУУУУУУУУУУ!
На страдальческие вопли Цуцика из пещеры высыпали остальные гоблины. Увидев, что произошло, они пришли в неописуемый восторг. Они поймали метлу! Вот везуха! И не просто метлу, а метлу этой кошелки Пачкули! Ну трофей! Ух, подфартило!
Бедная Помёлка. Они немного ей пошвырялись, попрыгали на ней разок-другой, а затем связали и, ликуя, потащили в свою пещеру. К счастью, Помёлка была без сознания и ничего не почувствовала. Совершить аварийную посадку черенком вперед да с такой высоты — это вам не шутка.
Когда позднее метла пришла в себя, то с ужасом обнаружила, что во рту у нее кляп, а сама она обмотана цепями и накрепко прикована висячим замком к ржавому крюку, торчащему из стены сырой, вонючей пещеры. Чуть поодаль факелы отбрасывали мерцающий свет на башмаки, подтяжки и шапки с помпонами семерых отталкивающего вида похитителей, которые заговорщически сгрудились в круг и явно замышляли недоброе.
«О нет! — простонала про себя Помёлка. — Меня поймали гоблины! Как неприлично. Стыд и срам. Если наши об этом услышат, я стану посмешищем на все окрестное небо. Мне и быть-то здесь не положено. А вдруг хозяйка узнает? Я не переживу позора…»
Она с тревогой огляделась по сторонам, прикидывая, как бы сбежать. Без шансов. От тугих веревок она вся занемела. Даже если получится как-нибудь высвободиться из пут, выход из пещеры все равно плотно прикрыт валуном.
«Хорошенькое положение, — думала Помёлка. — Я одна, без друзей, в пещере чокнутых гоблинов. Что-то со мной будет?»
Удручившись до кончиков прутьев, она обмякла и неохотно прислушалась к разговору гоблинов.
— Давайте порубим ее на кушки. — Это был юный Цуцик. — Я ее поймал, мне и решать: рубим. Топодом. А кушки отпдавим Пачкуле. Хрясь-хрясь.
Чего-о-о-о-о-о-о-о?????!! У Помёлки сок застыл в жилах.
— Цуцик пдав, — поддакнул Обормот. — Покажем этой Пачкуле, где даки зимуют. А
