скакуна.
— Подожди минутку. — Он направился к жонглеру.
Мужчины отошли в сторону поговорить, и Арлен заметил, как лицо жонглера снова изменилось: стало злым, обиженным и, наконец, покорным. Лицо Рагена оставалось непроницаемым.
Не спуская колючего взгляда с жонглера, вестник поманил Арлена. Мальчик подвел коня.
— …Мне плевать, что ты устал, — скрипучим шепотом выговаривал Раген. — Этим людям предстоит скверная работенка, и если тебе придется танцевать и жонглировать весь день, чтобы развлекать их детей, будь любезен постараться! А теперь улыбнись — и вперед!
Раген выхватил у Арлена поводья и сунул их жонглеру.
Арлен хорошо рассмотрел лицо молодого жонглера, полное возмущения и страха. Тот заметил мальчика, по его лицу пробежала рябь, и он снова стал веселым, бойким плясуном.
Раген отвел Арлена к телеге, и оба забрались в нее. Раген хлестнул поводьями, и они повернули на грязную тропу, что вела к главной дороге.
— О чем вы спорили? — спросил Арлен, подскакивая на ухабах.
Вестник глянул на него и пожал плечами.
— Кирин впервые покинул город так надолго, — ответил он. — Он неплохо себя зарекомендовал, пока нас было много и удавалось спать в крытом фургоне, но когда мы откололись от каравана в Энджирсе, отваги у него поубавилось. Он до трясучки боится подземников, и в его обществе не слишком-то весело.
— А с виду и не скажешь. — Арлен обернулся на парня, ходившего колесом.
— У лицедеев свои секреты, — сказал Раген. — Они так ловко притворяются, что и сами порой рады обмануться. Кирин прикидывался храбрым. Он прошел проверку гильдии, но узнать, как человек поведет себя через две недели пути, можно только через две недели пути.
— Как вам удается ночевать на дорогах? — спросил Арлен. — Папа говорит, что рисовать метки на земле — напрашиваться на неприятности.
— Он прав. Посмотри в отсеке под ногами.
Арлен достал большой мешок из мягкой кожи. Внутри лежала узловатая веревка с лакированными деревянными плашками размером больше ладони Арлена. Мальчик вытаращился на вырезанные в дереве метки, покрытые краской.
Арлен сразу понял, что это такое: переносной охранный круг, достаточно большой, чтобы в него поместилась телега, и не только.
— В жизни такого не видел! — восхитился мальчик.
— Их нелегко изготовить, — пояснил Раген. — Большинство вестников ходит в учениках, пока не отточит мастерство. Ни ветер, ни дождь не сотрут эти метки. И все же до меченых стен и двери им далеко.
Он повернулся и всмотрелся в Арлена.
— Встречал ли ты когда-нибудь подземника лицом к лицу, мальчик? — спросил он. — Смотрел, как он кидается на тебя и тебе некуда бежать и не на что надеяться, кроме невидимой магии?
Раген покачал головой.
— Возможно, я слишком суров к Кирину. Он успешно прошел проверку. Закричал, но это вполне естественно. Ночь за ночью — другое дело. Иные не выдерживают напряжения, вечно переживают, что случайный листок упадет на метку и тогда…
Он внезапно зашипел, махнул на Арлена скрюченной рукой и засмеялся, когда мальчик подскочил.
Арлен провел большим пальцем по гладким лакированным меткам, ощущая их силу. На каждом футе веревки было по плашке — почти столько же, сколько на любом меченом здании. Арлен насчитал больше сорока штук.
— А разве воздушные демоны не могут залететь в такой большой круг? — спросил он. — Папа вбивает столбы, чтобы они не приземлялись на поля.
Вестник немного удивился:
— Твой отец напрасно тратит время. Воздушные демоны — прекрасные летуны, но им нужно разбежаться или спрыгнуть с обрыва, чтобы взлететь. Много ли места на кукурузном поле? Так что вряд ли они приземлятся, разве только заметят что-нибудь особенно соблазнительное — например, мальчонку, уснувшего в поле на спор.
Он посмотрел на Арлена в точности как Джеф, когда предупреждал, что с подземниками шутить нельзя. Как будто Арлен не знал!
— Кроме того, воздушные демоны разворачиваются по широкой дуге, — продолжил Раген, — и у большинства размах крыльев шире этого круга. Возможно, воздушный демон и может проникнуть в круг, но я такого не видел. Если же проникнет…
Он указал на длинное толстое копье, которое держал под рукой.
— Подземника можно убить копьем? — спросил Арлен.
— Вряд ли, но я слышал, что их можно оглушить, если пригвоздить к меткам, — хохотнул Раген. — Надеюсь, мне не доведется проверить.
Арлен смотрел на него во все глаза.
Раген внезапно посерьезнел:
— Быть вестником — опасное занятие, мальчик.
Арлен долго не отводил взгляд.
— Повидать Свободные города того стоит, — наконец сказал он. — На что похож Форт Милн?
— Это самый богатый и красивый город на свете. — Раген задрал рукав кольчуги и показал татуировку на предплечье: город между двух гор. — В Герцогских копях не переводятся соль, металл и уголь. Стены и крыши так густо покрыты метками, что демоны редко проверяют их на прочность. Когда солнце светит на стены Милна, даже горы стыдятся своего убожества.
— Я никогда не видел гор. — Арлен восторженно провел по татуировке пальцем. — Папа говорит, что это просто большие холмы.
— Видишь тот холм? — Раген указал на север от дороги.
Арлен кивнул:
— Это Хмельной холм. С него видно весь Брук!
— Ты знаешь, что такое «сто», Арлен? — спросил Раген.
Арлен снова кивнул:
— Десять пар рук.
— Так вот, даже самая маленькая гора больше ста ваших Хмельных холмов, поставленных друг на друга, а горы Милна не маленькие.
Арлен попытался представить подобную высоту.
— Наверное, они касаются неба.
— Некоторые даже выше, — похвастал Раген. — С вершины видно облака под ногами.
— Хотел бы я это увидеть!
— Можешь вступить в гильдию вестников, когда подрастешь, — предложил Раген.
Арлен покачал головой.
— Папа говорит, что те, кто уезжает, — предатели, — сказал он. — И сплевывает под ноги.
— Твой отец понятия не имеет, о чем судит, — отрезал Раген. — Плюй не плюй, а без вестников погибнут даже Свободные города.
— Разве Свободные города не в безопасности? — удивился Арлен.
— Никто не в безопасности, Арлен. По-настоящему — никто. В Милне больше людей, чем в Тиббетс-Бруке, и они проще относятся к смерти, но подземники каждый год наносят тяжелый урон.
— А сколько людей в Милне? — спросил Арлен. — У нас в Тиббетс-Бруке — девять сотен, и в Солнечном Выгоне, что дальше по дороге, почти столько же.
— У нас в Милне больше тридцати тысяч жителей, — с гордостью ответил Раген.
Арлен недоуменно посмотрел на него.
— Тысяча — это десять сотен, — пояснил вестник.
Арлен на мгновение задумался и покачал головой:
— Но в мире нет столько людей!
— Есть, и намного больше, — возразил Раген. — Мир велик для тех, кто не боится бросить вызов темноте.
Арлен не ответил, и некоторое время они ехали в тишине.
* * *
Часа через полтора
