– Это я-то не имею? Я? Я между прочим – ее мать! – накал страстей в столовой достиг своего апогея. Даже хрустальная люстра высоко под потолком отозвалась жалобным звоном в ответ на мамины вопли.
– А я – твоя! – жестко отрезала глава рода и обернулась к зятю. – Роберт, милый, перенеси свою дочь в академию. Я тоже не люблю долгих прощаний.
Отец, отпустивший один край газеты, щелкнул пальцами, – конечно же, это выльется в новый скандал с мамой, но я верила в то, что бабушка быстро найдет на нее управу.
Секунда, и я оказалась в светлом холле академии, который неожиданно оказался пустым.
Вот и все. Я надеюсь, что матушке хватит двух лет, чтобы остыть и простить меня.
2.2. Начало конца
Ладно, шутки в сторону!
Сверившись с часами, висевшими над главной лестницей, я поняла, что еще успеваю на завтрак! Воистину прекрасная новость! Мой желудок полностью поддержал идею: сидеть до обеда голодной с учетом пропущенного вчера ужина из-за отсутствия аппетита совсем не хотелось.
Сжав подаренный мамой амулет-колечко на удачу, я поспешила в сторону столовой, следуя указателям, которые каждый год развешивали для новеньких: никому из преподавателей не хотелось бегать по огромному зданию в поисках потерявшегося студента, а потеряться здесь было проще простого. Даже маленькая экскурсия, которую мне провели во время подачи документов, не смогла помочь мне в ориентировании на местности: запомнить все бесконечные повороты, лестничные переходы и прочее было просто не реально.
По дороге в столовую я так никого и не встретила – видимо, все были или в столовой, или еще не прибыли в академию, предпочитая подольше побыть с родственниками и телепортироваться к самому началу первой лекции как я сама изначально и планировала.
На очередном повороте до меня вдруг дошло, что у меня наконец получилось вздохнуть с облегчением: тот мандраж, что преследовал меня со дня первой инициации, отступил. Я уже здесь, позади остались бесконечные изматывающие споры, а впереди – пара лет обучения и первый контракт с демоном!
Осознание всего этого лавиной обрушилось на меня. Окрыленная, я сразу размечталась о том, что вдруг мне удастся стать той, кто снимет проклятие с падшего?
Вредный гоблин, как я называла весьма пессимистичную часть собственного подсознания, тут же напомнил о насущных проблемах, связанных с именем. Я легко от него отмахнулась: мое новое имя помимо викария и преподавателей академии знали всего две девушки. Конечно, можно было не рассчитывать на то, что последние его не разболтают новым подружкам, но ведь ими сначала надо обзавестись, не так ли? А если я за это время успею показать себя с нужной стороны, то большинству будет уже все равно. Надеюсь.
В любом случае, я столько лет дружила с одной Дайлой, что отсутствие подруг меня не особо волновало. Я сюда поступала вовсе не за этим.
Другое дело, что раньше мне не приходилось быть объектом насмешек, поэтому новая роль, которую вряд ли получится избежать, немного пугала. Выдержу ли я? Оставалось надеяться, что мои нервы достаточно крепки.
Но первый же случайно подслушанный разговор в очереди на раздаче еды вбил первый, но далеко не последний гвоздь в крышку гроба, где уже покоились надежды о спокойной учебе. Злобный гоблин довольно потирал лапки. Ну а как иначе? Он же оказался прав.
– Слушайте, пацаны, мне тут про одну новенькую с факультета демонов такое рассказали, обхохочетесь! – передо мной нагло влез неприятный тип. Точнее, парень-то был вполне симпатичный, но хамское отношение сразу поставило на нем жирное клеймо.
– О, точно, у них же новый набор в этом году. Ты уже успел познакомиться с кем-то? – тут же заинтересовалась компания. Я тоже навострила свои любопытные ушки, уговаривая злобного гоблина заткнуться. В группе почти полсотни девушек со всей страны, почему речь должна быть именно про меня?
– Не то, чтобы успел. Моя кузина неделю назад обзавелась татуировками и поступила: вот она и рассказала, – на этих словах я все же приуныла. Раз неделю назад, то эта кузина в списках числится после меня, а значит… да-да, была одной из тех двух барышень-свидетельниц. – В общем, сама история, слушайте. Во время их вчерашней инициации, ну, вы сами знаете о чем речь, какая-то избранная настолько была не в себе, что попыталась поджечь Нифелимский собор, но все закончилось тем, что она упала, а свеча, которой она пыталась все провернуть – погасла.
Я похолодела. Вряд ли речь шла о ком-то другом. Пусть факты немного переврали, но одна юная одаренная особа легко угадывалась в описанной избранной.
– Дело, конечно же, замяли.
– Ну, пока смешного мало, – протянул один из собеседников.
Я была с ним солидарна. Вот ни капельки не смешно.
– Это еще не все, – выдержав небольшую театральную паузу, разносчик сплетен продолжил: – Эту девчонку в итоге все равно инициировали и нарекли… Эннафой Невыносимой!
– Как-как, говоришь? Как ту сумасшедшую? – переспросил блондинчик и расхохотался вместе с остальными.
Да-да, викарий дал мне не только очень своеобразное прозвище, но и с именем хорошенько так насолил. Жила такая дамочка лет триста назад, бегала полуголая по улицам, рвала на себе волосы, детей воровала… Последнее она объяснила тем, что хотела провести над ними какой-то обряд, который церковь в итоге причислила к темным, после чего Эннафу Умалишенную упекли в монастырь, где она и провела остатки своих дней. По крайней мере, такова официальная история событий, которая преподносится на уроках истории. Количество неофициальных версий исчислялось десятками: все современники Эннафы пытались вставить свои десять медяков и приукрасить действительность для красного словца – вплоть до того, что детей она собиралась то ли сама съесть, то ли скормить демонам.
– Ага. А после наречения она накинулась с кулаками на викария и запустила кадилом в икону первого нифелима, спустившегося с небес!
Компания молодых людей – парней с другого факультета! – продолжала дико ржать: смехом это уже было трудно назвать. Что-то мне подсказывало, что к обеду вся академия будет в курсе вчерашней истории, в геометрической прогрессии обраставшей просто чудовищными подробностями. Что-то мне это напоминало.
Я мысленно орала в себя. Какая же я наивная! Я-то думала, что все останется в рамках той маленькой компании, что была свидетелями моей инициации, а потом разрастется до рамок группы. Ага, как же! Все шло к тому, что вместе с именем невыносимой станет и мое существование на ближайшее время, если не на два года обучения, а то и всю жизнь. Злобный гоблин разошелся, в красках рисуя мне мое будущее. Преимущественно в темных тонах.
Мне оставалось только надеяться, что байка, с молниеносной скоростью передававшаяся из уст в уста, скоро надоест студентам, и я заживу спокойнее. Все же оказалось, что к насмешкам я морально не готова.
Хорошо, что в лицо меня пока никто не узнал, но надолго ли это? И что будет в обед?
