красного дерева. Его аромат, смесь дорогого одеколона и кубинских сигар, всё еще остался в памяти. Гора документов передо мной, кажется, растет с каждой секундой, угрожая поглотить меня целиком. Меня охватывает беспокойство, когда я размышляю о серьезности своих новых обязанностей. Возможно, Амелия и отошла от дел, но я не позволю, чтобы все, что построил мой отец, было разрушено под моим руководством.
Дверь со скрипом открывается, и в комнату входит Ева. Ее карие глаза выражают беспокойство, а губы сжаты в тонкую линию. Она пересекает комнату изящными шагами, стук ее каблуков по мраморному полу эхом разносится по комнате. Подойдя ко мне, она мягко кладет руку мне на плечо, ее прикосновения теплые и утешающие.
— Винсент, — тихо говорит она, ее голос успокаивает хаос моих мыслей. — Давай я приготовлю тебе обед.
Я смотрю на Еву, и смятение, кружащееся внутри меня, грозит вырваться наружу.
— Я думал, ты здесь для того, чтобы собрать оставшиеся вещи Амелии, а не заботиться обо мне.
Она пожимает плечами.
— Разве я не могу сделать и то, и другое? — нежным голосом отвечает она.
Я улыбаюсь, благодарный за то, что, несмотря на то, что Ева лучшая подруга моей сестры, она всегда является успокаивающей силой в моей жизни.
— Я… — мой голос дрожит, пока я пытаюсь подобрать нужные слова, — я не знаю, смогу ли я это сделать…
Она качает головой, глядя на меня своими огромными оленьими глазами.
— Сделать что?
— Управлять семьей, — объясняю я. — Так много зависит от меня, и я… что, если я все испорчу?
Глаза Евы смягчаются, когда она слышит мое признание, всё еще держа руку на моем плече.
— Винсент, — отвечает она, — ты всегда был сильнее, чем думаешь. Сколько я тебя знаю, я наблюдала, как ты делаешь все, о чем просил твой отец. Единственная разница между сейчас и потом в том, что его здесь нет, чтобы говорить тебе, что делать, — ты сам знаешь, как поступить правильно. С тобой все будет в порядке.
Пока она говорит, в моей голове мелькают образы: поздние ночи, проведенные рядом с отцом, бесчисленные часы тренировок и выработка стратегии, свидетелем которой я стал. Несмотря на мои сомнения, нельзя отрицать, что я упорно трудился, чтобы заслужить свое место в роли главы нашей семьи, даже несмотря на то, что моему отцу не хватало веры в меня перед своей смертью.
— Твоя стойкость — одна из твоих самых сильных сторон, — продолжает Ева, постепенно укрепляя мою колеблющуюся уверенность, — у меня нет никаких сомнений, что ты сможешь пройти через это.
— Мне бы хотелось верить в себя так же сильно, как ты, кажется, веришь в меня, — признаюсь я.
Наше положение не отличается от затруднительного положения любого другого бизнеса, когда умирает генеральный директор. Однако наш семейный бизнес другой. Вместо членов правления — есть капо, перед которыми я в ответе. Возможно, они не знали, что мой отец потерял веру в меня как в младшего босса, но это, похоже, не имеет значения. После смерти отца и его подручного я не знаю, как долго смогу сдерживать этих волков.
Ева нежно сжимает мое плечо, ее прикосновение приземляет меня.
— Винсент, ты не один. Я и Амелия, все мы, поддержим тебя на каждом этапе пути. Тебе не придется справляться со всем в одиночку.
Я ненадолго закрываю глаза, пытаясь внять ее слова, но страх продолжает грызть меня изнутри.
— Я просил тебя не произносить ее имя при мне.
— Она твоя сестра, — напоминает мне Ева.
— Уже нет. Она теперь Иванова, — заявляю я, следя за тем, чтобы мой тон оставался бесстрастным.
— Я не понимаю тебя. Я думала, ты дал ей свое благословение, — заявляет Ева.
— Я благословил ее выйти за него замуж и уйти из нашей семьи, но это не значит, что я должен с этим мириться. Это, блядь, не значит, что я собираюсь быть чертовым придурком и впускать ее сюда, как будто ничего не изменилось, — объясняю я. — Она сделала свой выбор, и у этого выбора есть последствия.
— Господи, почему ты всегда такой упрямый? — рявкает Ева, опуская руки по обе стороны от своего тела.
— Что-то еще хочешь сказать? У меня много работы, которая не ждет, — фыркаю я, мое раздражение начинает проявляться.
— Винсент, — тихо говорит Ева, наблюдая за мной, — может, тебе нужно быть осторожнее. Не так много членов твоей семьи осталось в живых.
Я смотрю на нее, приподняв брови. В ее глазах выражается беспокойство, поэтому я изо всех сил стараюсь унять свой гнев, который вспыхнул в ответ на ее заявление. Она не ошиблась. За одну ночь я потерял и отца, и женщину, которую считал своей матерью. Несколько месяцев спустя моя сестра вышла замуж за босса конкурирующей мафиозной семьи. Если не считать сводного брата, которого я толком не знаю, я совершенно один в этом мире. Это позволяет кому-то из нашей организации легко ударить по мне.
— Ты закончила?
Она поджимает губы и с надеждой смотрит на меня.
— Давай, пойдём на кухню. Я приготовлю нам что-нибудь поесть.
Несмотря на тяжесть мыслей в моей голове, искренняя теплота на лице Евы заставляет меня подняться на ноги, ее уверенность напрочь разрушает мое сопротивление.
— Ладно, ладно, — соглашаюсь я, отталкиваясь от стола и вставая, — было бы неплохо перекусить.
Я иду за ней на кухню, спрашивая, что с вещами Амелии. Она объяснила, что, все ее вещи почти собраны, но была разочарована тем, что я был настолько непреклонен в том, что не позволял Амелии самой обо всем позаботиться.
С их точки зрения может показаться, что я просто скептически отношусь к свадьбе сестры с Алексеем Ивановым, но я делаю это и для ее же блага. Если меня посчитают слишком дружелюбным к ней теперь, когда она решила выйти замуж за члена семьи Ивановых, это может сделать ее мишенью.
Откусывая от сэндвича с салями и ветчиной, который приготовила Ева, я жую, и мои губы трогает улыбка, когда я бросаю взгляд на нее.
— Спасибо, Ева. Я даже не осознавал, насколько мне
