долго думая, проделывает тот же фокус. Такие своеобразные алко-салочки, очень весёлые.
И то были приятные детские воспоминания.
Сейчас же алкоголизм дедушки вызывал у меня грусть. Потому что вся наша семья становилась свидетелями разрушения человека и никак не могла повлиять на это, ведь сам дедушка не хотел ничего менять. Его устраивала та жизнь, которую он вёл, а наши попытки его как-то вразумить, заканчивались одной и той же фразой:
— Не ссы, внучка, с понедельника завязываю!
Правда, узел был настолько слабым, что к обеду понедельника уже развязался.
Поэтому, когда мама сказала, что дед уже пьяный, моё настроение, которое и так было не сказать чтобы высоким, опустилось ещё на пару градусов. И папа, наверное, почувствовав это, успокаивающе погладил меня по голове. Таким родным и привычным жестом, который всегда вызывал улыбку. И шепнул на ухо:
— Не грусти, дочка, я купил тебе кофемашину.
И только от одной этой фразы моё настроение полетело вверх вместе с уголками губ и бровями.
— Папуля! — взвизгнула я и бросилась к нему на шею обниматься. — Спасибо! Спасибо! Спасибо!
— Меркантильная ты всё-таки, Дрия, — хмыкнул с другого конца стола Дар, а я показала ему в ответ язык. И получила в подарок кривой средний палец. Ну чем не подарок на день рождения от любящего братца?
— Её мама выбирала, — тем временем приплёл папа и Марфу Васильевну. — Так что это подарок от нас двоих.
— Неправда, — сухо поправила мать. — Я лишь сказала, что ей понравится кофемашина и что, если надумает брать, то пусть берёт качественную. А тут сэкономишь, там сэкономишь, а потом переплачивать втридорога.
Ну, маман в своём репертуаре. Она ничего не покупала и ничего не выбирала, а потом в багажнике я найду какой-нибудь подарок. В прошлом году это был обновлённый защитный оберег машины, а два года назад — плюшевая игрушка совы с пледом внутри, которую я назвала Косяком. Потому что Марфа Васильевна решилась на заказ по интернету и, не проверив качество игрушки, просто положила почтовую коробку в машину… В итоге в игрушке не оказалось ни одного ровного шва: серый совёнок оказался собранным сикось-накось, с торчащими нитками и явно бракованный.
Прожил Косяк, правда, недолго. Вплоть до того часа, когда я решила выгнать парня из квартиры, запустив в него плюшевой игрушкой. А эта паскуда умудрился увернуться, и совёнок, махая крыльями, вылетел в окно. Ну я разозлилась, что из-за него выкинула мамин подарок, и, схватившись за сломанный стул, принялась объяснять Лёшику, что конкретно было в наших отношениях не так.
Заварушка получилась знатная. Так сказать, на прощальную вечеринку с парнем пришли и соседи, и полиция, и даже мой брат.
После «вечеринки» мы с братом пошли искать игрушку, но оказалось, что моего Косяка разодрали уличные собаки. О чём мы маме, конечно же, не сказали.
Но вернёмся к моему дню рождения и тому факту, что мы, похоже, семья идиотов, потому что решили дождаться деда Женю, прежде чем есть. Самая дурная привычка больших семей — не садиться за стол, пока все не соберутся. Вот так мы и просидели до трёх часов дня в ожидании.
Папа успел переодеться и поставить коробку с кофемашиной в мою машину. Бабуля под шумок вручила мне три пары вручную связанных носков, чтобы у меня ножки зимой не мерзли. И, пока бабушка на пару с Даром ушли греть остывшую еду, мама достала из кармана платья артефакт и с самым пресным лицом на свете вручила мне поисковой амулет на любовь. И, наверное, на моём лице было написано всё в этот момент, потому что Марфа Васильевна лишь пожала плечами и пояснила:
— Баб Вася очень просила сделать. А то она переживает, что тебе скоро тридцать, а ты так и не встретила любимого человека.
Сделав глубокий вдох, чтобы не начать орать, потому что меня взбесил этот браслетик из джутовой нити, веточек и листочков, я тихо произнесла:
— Мама, я не стану его активировать. И вообще в подобного рода помощи не нуждаюсь.
Марфа Васильевна лишь усмехнулась.
— Я знаю, Дрия. Поэтому он уже активирован. И не смотри на меня так.
— Как?
— Словно я лезу не в своё дело, — ответила она. — Он же не выстроит за тебя отношения. Просто подтолкнёт того, кто полюбит тебя и кого можешь полюбить ты.
— Будь по-твоему, — ответила я, просто потому что не хотела ругаться с мамой в свой день рождения, и запихнула браслет в карман джинсов, планируя либо выкинуть его потом, либо утопить в озере в надежде, что ничего не сработает.
И вот, когда баб Вася расставляла на пару с Дарием тарелки на столе, а я пыталась взглядом объяснить маме, что в мою личную жизнь лезть не нужно, явилось оно — наше чудо в шубе. В буквальном смысле в шубе. Мы так и обомлели, когда дед Женю внесли в дом двое немногим трезвее его мужчин.
Так уж повелось, что дедушкиных «знакомцев» не знал никто в нашей семье. Дед Женя каждый раз появлялся в компании новых лиц, так что их внешность не говорила мне ни о чём, кроме того, что они оба старые и потрёпанные жизнью не хуже моего деда.
— Женечка, что это с тобой? — спросила бабуля, которая первой отошла от ступора.
Дед Женя поднял голову и, посмотрев на бабушку мертвецки пьяными глазами, ответил, просияв щербатой улыбкой:
— Васюш, так я это… праздную… моей внучке сорок дней…
— «Сорок дней как нет» что ли? — в повисшей тишине спросила я.
— Как нет? — встрепенулся дед и, переведя взгляд на меня, произнёс: — Ты же здесь!
— Ну да, здесь, — кивнула я. — Но я не понимаю, причём здесь дни.
— Какие дни? — с искренним непониманием отозвался дед Женя, а Дар где-то сзади начинал тихо ржать. В глазах деда промелькнуло секундное озарение, и затем он сказал: — А-а-а, ну так тебе ж сорок лет.
Дар стал не просто громко ржать, а прямо-таки пародировать настоящего коня, который вот-вот откинет копыта от смеха. А мама, тяжело вздохнув, произнесла:
— Ну всё, допился. Благо, хоть не похоронил и не помянул, — а затем, окинув злым взглядом доставщиков деда, обратилась к ним. — Господа, посадите его на диван и можете быть свободны. И шубу верните туда, где взяли.
— А мы её не брали, — ответил один, потупив взгляд, явно побаиваясь суровой Марфы Васильевны.
— Он в ней пришёл, — добавил второй, активно кивая. Настолько активно, что мне даже начало казаться, что это пьяное трио сейчас одновременно рухнет.
Папа, наверное, подумал так же, потому
