— Поспи! — решительно повторила Петула. — Или хотя бы немного отдохни. Это же твой день рождения! Ты вообще не должен сегодня трудиться.
Уоррен задумался. Тут Петула права.
Петула вздохнула и одной рукой нарисовала волшебный портал. Другой рукой она ухватила Уоррена повыше локтя и втянула его в клубящийся туман. В брюхе заурчало, зрение расплылось, свет то вспыхивал, то гас.
Внезапно Уоррен оказался по ту сторону портала и приземлился на деревянный пол своей мансарды. БАБАХ!
— Вот! — сказала Петула. — А теперь расслабься и постарайся не думать ни о чем.
Уоррен направился к своей кровати, слегка покачиваясь. После портала ему всегда становилось немного не по себе. Он хлопнулся на матрас и выдохнул, честно желая расслабиться. Но в голове так и вертелись мысли о приготовлениях к празднику. Глянув на карманные часы, Уоррен убедился, что до вечеринки еще пять часов. Уж конечно, коротенький отдых не повредит. Напротив, прибавит ему сил.
Поскольку в сон его не клонило, Уоррен сунул руку под кровать, где хранил стопку книг про Жака Ржавые Боты. Он много раз прочел каждую от корки до корки. Столько раз, что мог бы пересказать наизусть.
Он открыл одну из самых любимых — «Приключение с арахисовым маслом и медузой» — и нырнул в удивительную историю о том, как пират обнаружил в море таинственный остров, целиком состоявший из еды. В тот момент, когда Ржавые Боты нашел зарытый сундук с леденцовыми монетами, Уоррен провалился в сон, и ему снились шоколадные черепахи у рек из густых сливок.
Глава II,
в которой праздник испорчен
— А-А-А! — Уоррен испуганно подскочил на кровати. Нащупал карманные часы. Он опоздал! На собственный день рождения! Какой кошмар!
— Ничего же еще не сделано! — закричал он, выбегая из мансарды и несясь вниз по лестнице. — Украшений нет! Музыки нет! Нет еды!
Как он мог проспать? Наверное, очень устал, но это не оправдание!
Его ноги отбивали ритм — ПАМ-ПАМ-ПАМ-ПАМ, — когда он скакал по ступенькам, спеша в бальный зал.
— Простите! — завопил он, распахивая двери, — я нечаянно…
Голос его замер. Зал был пуст. Одинокая свеча мерцала на обеденном столе, едва подсвечивая холодное, как пещера, помещение.
— Ау! — крикнул он. Единственный ответ — жалобное эхо его же крика.
Все разошлись, убедившись, что именинник отсутствует? Или никто даже не потрудился прийти? Проклятие! — прогремел в его голове голос дяди Руперта. — Мы обречены!
Расстроенный, Уоррен медленно вышел из бального зала и пошел наверх. Решил забраться на крышу, залезть в «воронье гнездо» и предаться жалости к себе — там никто не увидит его слез. С тяжелым сердцем он поплелся к люку, толкнул его, чтобы выйти на крышу…
От неожиданности Уоррен чуть не свалился с лестницы.
Все его друзья собрались на крыше, весело ее украсили, развесив гирлянды лампочек и воздушные шары. Петула и Скетчи держали большой флаг, на ткани был вышит профиль Уоррена, а под ним золотыми нитками цифры — XIII. Флаг весело хлопал на ветру, а Скетчи громко свистел и размахивал щупальцами. Вороны, живущие на крыше, истошно каркали, обрадовавшись поводу пошуметь.
— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! — сказал шеф Буньон, крепко обнимая мальчика.
— Ох! — Уоррен чуть не задохнулся. — Это пирожными-пудингами пахнет?
Повар отпустил его и жестом указал на большой праздничный стол, где красовалась вся любимая Уорреном еда: маленькие мясные пирожки с маслянистой слоеной корочкой, паста с сыром и сливками, похожие на драгоценности лимонные тарталетки и свежие фрукты; копченая рыба как будто истекала медом, от кастрюли с горячим гуляшом шел пар, а самое главное — торт, составленный из знаменитых пирожных-пудингов шефа Буньона, хрустящих снаружи и полных жидкого шоколада внутри. Дядя Руперт уже вовсю угощался, громко причмокивая губами.
— СЮРПРИ3!
Уоррен был поражен, а еще больше он изумился, увидев в этой компании мистера Фриггса. Учитель почти никогда не покидал библиотеку! Уоррен кинулся к нему и крепко обнял.
— Мистер Фриггс! Вот уж не ожидал — мне кажется, вы прежде не бывали на крыше.
— Чего не сделаешь для любимого ученика, — сказал мистер Фриггс. Он был бледноват и слегка пошатывался, опираясь на трость. — Конечно, я немного боюсь высоты…
Мистер Вандербелли втиснулся между Уорреном и мистером Фриггсом, блокнот заранее раскрыт:
— Видел бы ты свое лицо! — захохотал он. — Ах, если б я мог найти слова, чтобы в точности его описать! — Он принялся неистово карябать в своем блокноте, явно пытаясь «в точности описать». — Скажи-ка, что чувствует жертва столь поразительного сюрприза?
— Ну, жертвой я бы себя не назвал, — возразил Уоррен. — Напротив, это очень мило!
— Мило! Ха! — фыркнул мистер Вандербелли. — Такие блеклые выражения не способствуют росту тиражей. Вот если б ты сказал: «Потрясающе» или «Ошеломительно»…
— Или «загадочно», — подхватил Уоррен. — Как вам удалось это устроить? Да еще так, чтобы я ничего не заметил?
— Мы с мамой ведьмы, не забыл? — вмешалась Петула, и Беатриса, подмигнув, заиграла на скрипке — в кои-то веки веселую песенку.
Скетчи пустился в пляс, радостно насвистывая. Он взмахнул полотнищем ткани и окутал ею Уоррена.
— Что это? — спросил Уоррен, ощупывая шелковистую накидку.
— Каждому кораблю полагается флаг! — ответила Петула. — Мы сшили его, и теперь другие суда издали узнают «Уоррен» под твоим флагом.
— Спасибо всем! — сказал Уоррен и чуть не расплакался от счастья. — Я-то на минутку вообразил, что вы просто забыли…
— Как тут забудешь, что начинается несчастливый, проклятый год! — пробурчал дядя Руперт, набив рот пирожными-пудингами.
Петула поморщилась:
— Не слушай его! Тринадцать всегда было моим любимым…
Петула прервалась на полуслове — отель вдруг резко накренился влево, в правый его борт ударила высокая волна. Холодная пена обрызгала участников вечеринки, которые хватались за что попало, пытаясь удержать равновесие. Тарелки соскользнули к краю стола и чуть не упали, но вторая волна ударила в левый борт, и посуда поехала на прежнее место.
