я душою всей узнал тебя,
И у тебя тут чувства всколыхнулись.
Мы повели безмолвный разговор,
В котором и любовь, и радость, слёзы,
Взаимная обида и укор,
И светлые надежды – наши грёзы.
Давно уж отцвели мои мечты,
Давно реально всё, всё прояснилось,
Пускай я подзабыл твои черты,
Но сердце помнит всё, вот что мне снилось.
Тревожусь я, когда наступит час,
И если смерть приму в своей постели,
Жена услышит, пропустить боясь,
Какое слово я скажу последним.
Наверное, то будет не молитва,
Не слово первое, пусть матери простят,
Со смертью прекращая тихо битву,
Увижу я…О нет, не детства сад,
Не солнце, и не небо с облаками,
Не пыль, что поднял босоногим я,
Когда промолвлю бледными устами,
То имя, что запретно для меня.
* * *
Пусть с болью в сердце,
Пусть издалека,
Пусть без надежды,
Пусть в последний раз,
Хотел бы видеть я тебя сейчас.
Всё проросло травой,
Моё желанье,
Откуда появилось и зачем?
Ужели до последнего дыханья,
Я буду думать, что пришёл за тем,
Я в этот мир, чтобы тебя увидеть,
И потерять, чтоб помнить о тебе?
Что я такое? В вечности – пылинка,
И в вечность же уйду я, как и все.
О если б возродиться хоть былинкой,
Я и тогда бы помнил о тебе.
* * *
Я бы Шекспира превзошёл,
Стихом одним я стал бы вечным,
Когда слова бы я нашел,
Моей любви, столь безупречной,
Столь сильной, чистой, неземной,
Что, даже знаю сам, с тобой
Нельзя быть вместе в быстротечной,
И лживой юдоли земной.
Нет, не придёт поэт такой -
Пусть жизнь будет бесконечной,
Язык останется немой,
Пред этой тайною извечной.
* * *
Два голубя.
Не бей меня крылом, свидетель Бог,
Я не ловец, я сам в плену, о рок!
Я рад бы взмыть подальше от тебя,
Но в сетке хода отыскать не смог!
* * *
Разметала жизнь, разбросала,
От живых, далёких писем нет,
А какого парня вдруг не стало,
С кем дружить хотел я на сто лет.
Я хотел не мало, и не много,
Я хотел, чтобы со мной была,
Та, чей даже взгляд, не то чтоб слово,
Говорил «Навечно я твоя!».
Я хотел… Я не хотел… А кто я?
Даже не паршивенький божок,
Захмелевший от вина и зноя,
И уснувший возле Вакха ног.
Нынче я спокойно озирая,
Всё, что было, есть и предстоит,
Ничего на свете не желая,
Научился наконец-то жить.
* * *
Я вроде бы тебе чуть нравлюсь,
И ты как будто б мне нужна,
С бедой я этой всё ж не справлюсь,
Так много нужно для меня!
Нужна случайная мне встреча,
Вне этих стен и вне знакомых,
Нужна нарочная мне встреча,
В местах, пускай слегка, укромных.
Так много нужно, нет уж слов!
Нужна природа, хоть в ненастье!
Не зарождается любовь
С корректных, коридорных «Здрастье».
* * *
Я вас люблю, но я не буду,
Своей любовью докучать,
Возможно этим вас забуду,
Могу, любя, и потерять.
Кто понял жизнь, разве будет,
Гнать призрак слепо, среди тьмы,
Кто был обманут, не забудет,
Могущество своей судьбы.
Зачем мне хрупкое строенье,
Коль жизни ветряной обман,
Снесёт как бурный ураган,
Его, случайным дуновеньем.
* * *
Давно уж душу не волнует,
Любви наивная игра,
И как бы сердце не бунтует,
Пришла уж зрелости пора.
И всё кругом так ясно, просто,
Как осень желтизной цветёт.
Нет, не бывает мне несносно,
Кругом всё в злате, небосвод
Синеет чуточку прохладно.
И как ни странно, это всё
Порою даже мне отрадно.
А по весне я не тоскую,
Наверно это ждёт зимою,
И если и сейчас, порою,
В глубинах сердца я с тобою,
То лишь, наверно, потому
Что ты была моей весною.
Любви же нет, так быть должно.
Придёт зима и суждено
Смириться будет с белизною.
* * *
Когда бы ты сама себя могла,
Через мои глаза увидеть ясно,
То лишь тогда бы только поняла,
Как ты, моя любимая, прекрасна!
* * *
Пятилетней давности бумага…
Я тогда ещё свободным был,
Мог тебя увидеть если надо,
Нынче и дорогу позабыл.
Если б знать какая же ты стала,
Ты моя и не моя звезда,
Всё ли до конца ты отмолчала,
Или сохранила для себя?
Встречи путь для нас теперь заказан,
Как орбиты разные планет,
И с тобою разве нынче связан,
Твой далёкий пятилетний свет?
Может быть давно уже погасла,
Ты, моя далёкая звезда,
Для меня ты есть и ты прекрасна,
От того, что вечно НЕ МОЯ!
* * *
Тому, кто только наблюдает,
Уж верно не грозит ничто.
И молодых тем удивляет -
«О, как всё у него умно!».
В природе молодость – весна
Секретов осени не знает,
Сверкая брызгами, поток
С вершин высоких низвергает.
И этот бурный водопад,
Спешит не ведая преград,
То камни по пути сбивая,
То грудь о камни разбивая.
Но всё ж, когда наступит срок,
Тот необузданный поток,
Озёр просторы покрывает,
Зеркальной мудростью сверкает.
* * *
На Востоке слова это ласка,
Звон привычных серёжек в ушах.
На Востоке слова это маска,
Что с улыбкой святой на устах.
А за маской надежно хранится,
И измена, и подлость и страх,
Что из них пред тобой заискрится,
Лишь в прорезях заметишь – в глазах.
* * * *
Я помню словно день вчерашний:
Девица, в чепчике домашнем,
Под вечер, с белого крыльца,
Домой и маменьку звала,
Домой и папеньку звала.
И не всегда и не везде,
Так звали мать свою, отца,
Вот с ударением в конце,
Чужой манерою: Папа!
А маменьку же, за спиной,
Маманом назовут порой.
А вот и брат девицы той,
Весьма серьезный, с бородой.
Уж дома был, и на кушетке,
Свой «Русский вестник» изучал,
«Отцы и дети» там искал.
Куплет какой-то оперетты
Родитель грузный и в пенсне,
Таким представился он мне,
В прихожей тихо напевал.
Хозяйка заходила в дверь,
На вид, почти что, мадемуазель,
Хотя давно она мадам,
Была стройна не по годам.
За стол большой все собирались,
Прислугой быстро, тут и там,
Все в доме свечи зажигались.
И на усадьбу ту, домой,
Где солнце, путь закончив свой,
Садилось розовой луной,
Поспешно голуби слетались.
О чём я это?
