не одного ребенка, узнали о подобном явлении не один десяток лет назад.
У меня самого трое детей. Когда они были маленькие, мы очень любили собираться вместе и читать книжки вслух. Я брал детскую книжку, в которой рассказывалось, допустим, о скачущем по лесу кролике. Я садился в свое любимое плетеное кресло, а все семейство собиралось вокруг, рассаживаясь на кушетке или прямо на ковре у моих ног.
Но дальше идиллия заканчивалась. Стоило мне начать чтение, как моя старшая дочь принималась повторять за мной прочитанное! После каждого предложения она прерывала меня и начинала пересказывать его, иногда слово в слово, а иногда по–своему. Честно говоря, меня это сильно раздражало. Я обрывал ее и говорил ей весьма строго, что я читаю рассказ, а не она. Ее дело — сидеть тихо и слушать. И мне казалось, что я хороший отец, старающийся привить ей понятие о том, как нужно себя вести, чтобы у нее не было проблем в школе! Может быть и так, но я понятия не имел, что так она лучше всего усваивает услышанное.
Спустя какое–то время я начал понимать, что моя старшая дочь лучше всего усваивает информацию на слух. Поэтому когда она повторяла за мной прочитанное, она тем самым закрепляла полученные сведения в своей памяти. Именно так новые знания лучше всего укладывались у нее в голове. К сожалению, большинство школ (и по крайней мере один отец) не предпринимают должных усилий, чтобы дети, лучше усваивающие сведения на слух, вроде моей дочери, успешно учились. В школе от детей требуется, чтобы они сидели тихо, когда говорит учитель. Тем самым обеспечивается порядок и дисциплина, однако это не самая благоприятная атмосфера для многих школьников.
А вот мой сын предпочитает учиться глазами. По некоторым подсчетам, около 60 процентов людей в основном усваивают информацию через зрение. Так что когда я начинал читать про скачущего по лесу кролика, Джоэл вскакивал со своего места, усаживался на ручку моего кресла (что тоже было строго запрещено у нас в семье) и выхватывал книгу у меня из рук! Что же все это значило? Ему нужно было посмотреть на картинку с кроликом! Поскольку он воспринимал информацию глазами, то усвоить содержание сказки ему было легче, разглядывая иллюстрации, которые можно было увидеть только с высоты моего кресла.
Увы, и здесь, в его ребяческом поведении, я видел лишь повод научить своего ребенка, как нужно вести себя в школе. Я приказывал ему вернуться на место и выговаривал ему за то, что он мешает слушать остальным. Школьные учителя в большинстве своем реагируют на подобные «выходки» примерно так же. Невозможно вести урок в классе, если все двадцать твоих учеников будут подбегать к твоему столу и заглядывать к тебе в книгу! И все же теперь я понимаю, что мой сын пытался усвоить новый материал так, как ему было всего удобней и привычней. Сказка, воспринятая не только на слух, но и визуально, навсегда врезалась ему в память.
Однако на моем сынишке беспорядок не заканчивался. Видите ли, моя младшая дочь лучше всего воспринимает новую информацию в движении. Это значит, что для усвоения информации ей нужно либо вертеться и крутиться на месте, либо носиться по комнате. Так что, когда я начинал свою сказку про кролика, скачущего по лесу, она ставала на ноги и принималась скакать и прыгать по всей комнате. Она воспринимала сказку лучше всего, когда повторяла за героями все, что они делали. Конечно, и тут не обходилось без моих попыток привести ее в порядок.
Безусловно, все эти способы усвоения новых знаний ставят учителей в нелегкое положение. Учеба в школе для всех моих детей тоже не была «легкой прогулкой». Означает ли это, что им, что называется, недостает ума? Ни в коем случае! Каждый из них добился поразительных успехов в одной или нескольких областях. Просто наилучшие результаты они показывают тогда, когда у них есть возможность применить наиболее удобный для них способ усвоения знаний.
Отсюда можно сделать вывод, что чем ближе людям язык, на котором мы к ним обращаемся — в интеллектуальном и культурном смысле, да и в том, что касается наиболее привычных для них способов усвоения материала — тем большего успеха мы сумеем добиться в проповеди Евангелия. Мы должны обращаться к людям на их языке, и не только потому, что так поступает Сам Бог, но и потому, что так им проще всего воспринять то, что мы им несем.
Сопротивление убеждению
Третья причина, почему мы должны обращаться к людям на их языке, заключается в том, что каждому человеку свойственно сопротивляться внешнему убеждению. Об этом, в частности, пишет Джеймс Энгель в своей книге «Способы распространения информации в современном христианстве»[1]. Он отмечает, что люди крайне избирательно усваивают информацию. Другими словами, мы склонны видеть и слышать только то, что нам хочется увидеть и услышать. Люди способны противиться попыткам воздействовать на них, и нет такого волшебного зелья, которое гарантировало бы, что весть, которую вы им возвещаете, будет воспринята ими вполне серьезно.
В современном мире слишком много вещей, которые стремятся обратить на себя внимание человека. Чтобы не утонуть в этом потоке информации, нам приходится избирательно отказываться от одних источников и сосредоточиваться на других. Когда вы пытаетесь донести до кого–то евангельскую весть, вы вступаете в конкуренцию с огромной массой других явлений и понятий, претендующих на внимание этого человека. Каждый человек в отдельности быстро классифицирует поступающие сведения, выбирая то, что ему может пригодиться или принести пользу в жизни. Люди, как правило, отдают предпочтение тем сообщениям, которые считают насущными для себя на данный конкретный момент. Другими словами, у людей есть «фильтрационная система», позволяющая им отсеивать ту информацию, которая не отвечает их нуждам в данный момент времени. Если им малоинтересна ваша весть, они ее отфильтруют.
Существует еще один фактор, тесно связанный с вышеназванным. Людям присуще отвращение к переменам в привычном образе мысли. Они противятся переменам в устоявшихся убеждениях и представлениях. И в этой сопротивляемости к переменам нет ничего плохого. Не будь ее, мы бы чуть ни каждый день меняли свои религиозные убеждения. Мы бы верили всему, что нам говорят. Людей, слишком легко меняющих свои убеждения, называют легковерными простофилями. Большинству из нас быть таковыми вовсе не хочется, да мы и не такие.
Обычному человеку свойственно упорно противиться внешнему убеждению. Что происходит, когда ему навязывают представления, радикально отличающиеся от того, во что он привык верить?
