не сломал, пиздёныш.
Ленни.
Барри нервно грыз галету, пока Ленни искал, куда подевалось пиво. Ну вот, казалось бы, где в его комнатушке два на два могут пропасть две бутылки пойла для взрослых? А они пропали, причём очень наглым образом.
— И что, будешь дальше с ним встречаться? — спросил Барри как бы между делом. Ленни слышал, как надсадно хрустит галета, которую он ему выделил из своего двойного рациона.
Он пожал плечами.
— Я ебу? — Ленни заглянул в душевую кабинку. Пусто. — Может он на этой ходке сдохнет, а может, кого посимпатичнее найдёт. Оба варианта одинаково вероятны… О! — Пиво оказалось спрятанным в вентиляции. И какой дебил до этого додумался… неужели он?
Ленни сел за шаткий круглый столик и протянул одну бутылку приятелю. Барри нервно поправил очки.
— А трахает он хорошо?
Ленни глотнул пива. Горькое. И даже холодное.
— Ага, — похвастался. — А чё, тоже хочешь?
Барри не ответил, только посмотрел на него хмуро. А потом выдал внезапное:
— А может нам с тобой сожительство оформить?
Ленни поглядел на него с подозрением.
— Зачем?..
— Ну…
Ленни не стал настаивать на ответе. Похоже, Барри просто почувствовал в ходоке соперника, а Ленни было лень его разубеждать. В конце концов, кто они друг другу? Супруги? Нет, просто два обсоса из рабочих, которые пиздят со склада пиво, надеются не помереть от лучевой болезни совсем уж молодыми и периодически находят слабое утешение друг в друге. А когда Барри ведёт себя как сварливая жёнушка, желание трахать его падает в геометрической прогрессии.
— Хочешь, выберемся на крыши? — предложил Ленни, прерывая тягостные мысли приятеля.
Барри вздохнул, но согласился.
Он бы и думать забыл о ходоке, если бы тот не объявился буквально через неделю. Не потому что ходок ему не понравился, напротив, очень даже, а потому, что слишком хорошо знал своё место и звёзд с неба не хватал. Хороший секс, красивый мужик, он бы повторил. Он бы хоть еженедельно повторял, однако Ленни был слишком реалистом. Даже если станет периодически трахаться с ходоком, привяжется, а ходок возьми да сдохни где-нибудь в Пространстве, и что тогда будет делать Ленни? Правильно, страдать. Так что появление ходока на пороге его каморки не обрадовало. Но и не удивило, впрочем. Секс-то и правда был хорош.
— Привет.
— Привет. — Ходок замялся. — Не пригласишь?
— Приглашу, — хмыкнул Ленни и пропустил ходока в свою каморку. Плесень в уголках, пыль, серость, холод, запах травки, до дыр затёртая простыня вместо покрывала. Такой вот он. Не умеет создавать уют.
— У меня есть кофе и сигареты, — сказал ходок, присаживаясь за хрупкий столик.
Ленни почесал голову и заглянул в хранилище.
— Э… сладкий хлеб будешь?
— Давай.
Они соорудили себе стол. От кофе было терпко во рту, а от подслащённого хлеба — липко в уголках губ. Потом они ещё закурили, и стало совсем хорошо.
— Я думал, ходоки не курят, — сказал Ленни. — Типа для дыхалки плохо.
Ходок сощурился, затягиваясь, такой большой, сильный волчара в комбезе с закатанными рукавами. Ленни скользнул взглядом по запястьям в узорах татуировок. Поплыл.
— Я в отпуске, — ответил ходок. Как там его? Каста? — Тебе нравятся парки или крыши?
— Хм-м… — Ленни задумался, стряхивая пепел прямо на стол. У них, запертых в городе, было только два развлечения: подышать в парке или подышать на крышах. Последнее было запрещено, но все всё равно туда ходили. — Крыши. Народу меньше. — Он затянулся. — А тебе?
— Я никуда не выхожу, — сказал Каста. — Пространства хватает.
Ленни кивнул. Это резонно.
— Тогда как вы развлекаетесь?
Ходок пожал плечами, выдыхая дым в сторону, чтобы его рассеяло по комнате.
— Никак.
Ленни подумал, что это очень рисково, но всё же коснулся костяшками пальцев загорелой кожи и узоров на ней. Цветные. Потёртые. Все ходоки делают. Раскрашивают себя. Вроде как статус.
— Пойдёшь со мной на крыши завтра? — спросил ходок.
Ленни задумался. Голубые глаза смотрели пристально, но ходок с ответом не торопил. Допивал свой кофе, докуривал сигарету. Что толкнуло ответить утвердительно, Ленни не знал.
Они завалились на крыши ближе к вечеру, ещё солнце светило. Ленни провёл ходока к одному из секретных местечек, и они сели на горячий брезент с пивом, галетами и шоколадом. За пивом утром сбегал Ленни, чуть не попавшись смотровому, галеты, вкусные, походные, притащил ходок, как и шоколад. На вкус он был не слаще кофе, зато настроение поднимал хорошо. Почти романтическое свидание, не хватает только сопливых признаний и поцелуев. Впрочем, потом были и они, только не совсем губы в губы. Да и признания у них были довольно суровые.
Сначала они пили пиво, и Ленни слушал байки с ходок, смотрел на чужие запястья, чужие длинные ноги, чужой хуй, спокойный как удав, но всё равно заметный под синим комбезом. Потом не выдержал, намял этого лежачего удава пальцами до полутвёрдого состояния, расстегнул ширинку и с наслаждением взял в рот. Чем не поцелуй?
Потом уже Каста, до того по-хозяйски нагло задвинувший ему по самые яйца и без спросу кончивший Ленни в горло, предложил ему сожительство. Ленни поперхнулся слюной, но не от удивления, а потому что после такого минета не смог набежавшее сразу же проглотить, но ходок воспринял это по-своему.
— Я тебя не обижу, — сказал он. — И изменять не буду. Ты мне понравился в постели и в жизни, я тебе, думаю, тоже. Чё сопли жевать? — Ну чем не признание?
Ленни хрюкнул соплями и залил вкус члена пивом.
— Так-то логично, — согласился он. — А вдруг ты на ходке сдохнешь, я чё делать буду?
— Ты тоже в шахте можешь под обвал попасть.
— Хм, — уважительно кивнул Ленни. Это был аргумент. — Хорошо, давай.
Каста кивнул, а потом был второй поцелуй. Только вот Ленни стоял, отклячив зад, а Каста хлюпал языком сзади, больно разводя в стороны его белые булки, но какая, впрочем, разница?
