* * *
Примерно минут через сорок, распив бутылку шампанского на всю компанию — Римас заинтересовался было баром, в котором имелось с дюжину разных сортов виски, джина и бренди, но Стас, у которого были свои виды и расчеты на нынешний вечер, мягко его тормознул — и немного прокатившись по Старому городу, загадочному и невероятно красивому в это время суток, когда включается художественная подсветка, они высадились из лимузина у парадного входа ресторана «Неринга», едва ли не самого дорогого и престижного во всем Вильнюсе.
Конечно, остальную компанию, особенно ее женскую часть, все происходящее с ними этим вечером очень и очень интриговало. Стас по дороге отшучивался, подливал в бокалы шампанское, делал дамам комплименты… но свою задумку так до конца и не раскрыл.
В залитом теплым янтарным светом холле их встретил лично метрдотель, лощенный господин лет сорока, с безупречно-сервильными манерами и пожизненно, казалось бы, приклееной к лицу вежливой улыбкой.
— Господин Нестеров… — последовал радушный, отмеренный четко до миллиметра полупоклон. — Дамы и господа… — вежливый полукивок в адрес прочей компании, моментальный снимок действующих лиц, ноль реакции по поводу нестандартной обувки Мажонаса (вообще-то сюда в кроссовках народ не пускают). — Добро пожаловать в наше заведение… я провожу вас в отдельный кабинет.
Они поднялись по лестнице, устланной кремовой ковровой дорожкой, на второй этаж. Здесь размещается малый зал и еще пара-тройка небольших, на компанию до восьми человек, апартаментов. Есть также и свой отдельный гардероб — для VIP-персон. Стас и его приятель передали плащи гардеробщику, после чего помогли разоблачиться своим дамам. Бася, находящаяся в стадии поиска собственного имиджа, сотворила очередной смелый эксперимент: ее прическа стала еще короче, отчего она выглядела даже моложе, чем есть, а сами волосы были подвергнуты мелированию с преобладанием ярко-оранжевой и фиолетовой расцветок. Длинное и цветистое, как платок у цыганки, платье, оставляло открытыми ее «подкачанные» руки и плечи, на левом боку имеется разрез почти до бедра; крепкая, смышленная, работящая, обладающая завидным здоровьем румянец во всю щеку, «кровь с молоком» — и гвардейской статью девушка изо всез сил пыталась выдавить из себя «деревенщину», отчего иногда бросалась в разные, чаще всего милые и забавные, крайности…
— Ты глянь, командир, какая у нас Бася…файна кабета[6], — круглые, как у филина, глаза Мажонаса стали вдруг маслянными. — А то ходит в каких-то «балахонах»… под ними ж ни ф-фига не разглядишь!..
Но внимание Стаса было целиком занято молоденькой, но уже поднабравшейся опыта в своих сферах адвокатессой. Когда он принял у нее плащ, выяснилось, что на Ирме одето довольно короткое, чуть выше колена, черное платье, слегка декольтированное и плотно облегающее ее ладную фигуру(почти точная копия знаменитой, ставшей классикой модели вечернего платья от Коко Шанель… ). С прической она, в отличие от Баси, не стала экспериментировать: ее прямые, цвета спелой пшеницы волосы волной спадают на частично открытые взору гладкие плечи. Cпереди, между заметно всхолмленными под тканью полушариями, к платью приколота брошь — овальной формы янтарь довольно редкого ярко-зеленого цвета с оправой из «желтого» металла, в ушах каплевидные сережки, опять же с зелеными янтариками, смахивающими на изумруды — этот гарнитур в числе прочих подарков преподнес ей сам Нестеров, примерно с полгода назад, когда они праздновали ее четвертьвековой юбилей. Довершали наряд длинные, обтягивающие руку до предплечия, черные перчатки и такого же цвета дамская сумочка от «Картье». И если учесть, что Ирма до двадцати трех лет, как и все университетские «студиозы», носила «унисекс», а последний год надевала либо строгие «деловые» костюмы, либо — в домашней обстановке — джинсы и растянутый бесформенный свитер, то нынешний ее метаморфоз, надо сказать, произвел сильное впечатление…
* * *
Дав гостям время глянуться в большие зеркала, из которых состоят целиком две стены в гардеробе для «випов», метр проводил их в кабинет с заранее сервированным на четыре особы столом. Стены этого небольшого и уютного помещения украшены набивным шелком золотистых, кремовых и голубых оттенков. Вокруг овального стола расставлены высокие «венские» стулья. В дальнем углу кожаный диван, сидя на котором можно смотреть картинку на плоском плазменном TV. Есть также компактный музыкальный центр, на случай, если гостям захочется послушать музыку или, скажем — потанцевать…
Метрдотель, перепоручив их своему помощнику-официанту, пожелал компании хорошего отдыха и скрылся за дверью. Стас, на правах старшего — а заодно и инициатора этой «вечеринки» — пригласил коллег рассаживаться, причем позаботился о том, чтобы Ирма сидела рядышком, по правую руку от него. Стол, надо сказать, ломился от разнообразных закусок и напитков. Оцициант, молоденький, вышколенный литовец лет двадцати трех, почти бесшумно передвигающийся по пространству зала, поочередно зажег с дюжину свечей, разместившихся в двух антикварного вида подсвешниках, после чего погасил электрическое освещение. Стас умело держал «паузу»; он всегда следовал правилу, что о серьезных решениях надо обьявлять в аккурат после третьей рюмки — в этот момент люди наиболее восприимчивы к информации и способны максимально адекватно оценивать возникшую ситуацию. Остальные вели себя соответственно темпераменту. Слон, хотя и тащился от «крутизны» и созданной его старшим корешом атмосферы таинственности, — им не привыкать со Стасом колобродить по вильнюсским, и не только вильнюсским, кабакам, но тут явно наличествует какой-то «особый» случай — сразу же деловито оглядел «поляну» и стал таскать себе на тарелку закусь, решив пропустить первую рюмаху под ломтик шонине[7]и соленый огурчик. Бася последовала его примеру, попросив и ей налить каплю «бимбера»[8], потому что «шипучку» у них пьет только «адвокатесса», да и то, один, редко два фужера за вечер. Что касается Ирмы, то ее состояние было близко к паническому, как в те моменты, когда ей приходится сдавать очередные исковые или контрисковые документы в канцелярию городского или окружного суда…
* * *
Стас произнес первый тост за «прекрасных дам», как-то по особенному при этом посмотрев на свою соседку справа. Выпили, закусили, после чего Мажонас обернулся к официанту, надеясь, что у него можно будет выпытать какие-нибудь детали, способные прояснить ситуацию вокруг этой их таинственной «сходки».
— А скажи-ка мне братец… что у нас там дальше по программе?
Парень, посмотрев сначала на Нестерова, как-то уклончиво произнес:
— После аперетива предлагаю отведать нашу фирменную закуску «Океанское лакомство»: нежнейший балтийский лосось, «королевские» креветки, красная икра, авокадо…
— Эт-то я и без тебя разглядел, — Мажонас, подцепив вилкой ломтик лосося, отправил его в рот. — Ум-м-м… правда, ништяк у вас лосось, тает, млин, как масло… А дальше-то что нас ждет? Огласи-ка, дружок, весь «список»!
