Книга В бездну - Влад Свон

– Тебя волнует, что вину повесили не на бедного, сумасшедшего фрика, который просто хотел внести частичку хаоса в идиллию утопии? Ахахахаха. И кто из нас действительно мерзкое творенье божье?

– Мразь! Я дам показания докторше! Справедливость настигнет…

– Счастье, любовь, семья, – перебил убийца, не слушая угроз. – Ненавижу. Твоя проклятая семья излучала эту «святую троицу». Слишком яркий свет, который должен был кто-то погасить.

– Моя? Они…

– Дошло?

Его тон стал серьезней, ни намека на радость. Существо склонило голову, начало нашептывать под нос, говорить само с собой. В какой-то момент, оно начало хихикать и улыбаться рваными линиями губ. Джон слышал отрывки его речи: «Не найдут. Да-да, никто и никогда. Я же не мистер Флай. Не повезло кому-то им родиться».

Джон сжал кулак, оттолкнулся от стены и помчался на убийцу, пока он не обращал на него внимания, но тот лишь пробормотал: «Пора домой».

Все вернулось на свои места в одно мгновение: трупы и призраки исчезли, появилась стальная обивки кабинета, стол и неподвижная Мэри. За ней стоял монстр и гладил ее по щеке полугнилой ладонью. Сам же пациент лежал прикованным к кровати.

– Я ей расскажу! – повторил он угрозу.

– Нет, Джонни, – существо коснулось глазных яблок мисс Дабл, и начало давить на них. – Никто, запомни, и никогда не узнает правды.

Кровь брызнула на стол, но врач даже не пискнула. Указательные и средние пальцы глубже проникали в глазницы, пока не достигли нужной точки. Послышался легкий хруст и чавканье.

– Перестань! Хватит! – закричал Джон.

– Все только начинается, друг, – лицо Мэри лопнуло по центру. – А пока, проснись! – и черепная коробка разломилась на две части.

4

Я вскочил так резко с кровати, что макушку резануло болью, словно некто сделал мне лоботомию. Зрение не четкое, комната плывет. Но даже в этом тумане до меня дошло, что девушки нет, как и ее рабочего места. Страдания закончились, и я с облегчением приложил ладонь ко лбу.

– Свободен, – сказал я вслух, поняв, что не прикован к постели.

Хотя, о полноценной свободе речи не шло. Стальная тюрьма не заменилась на, как минимум, нормальную больничную палату. На волю отпускать не собираются, пока что. Хочется верить, что это временно.

Раз уж теперь здесь мой дом, то стоило бы «познакомиться» с ним поближе. С трудом удалось опустить слегка затекшие ноги, и как только я встал, колени невольно согнулись, повалив меня на пол. Не держат, дрожат. Сколько же я провалялся? День, два или больше? Неудивительно, что тело не особо слушается, если принять в учет еще и накачку всяким экспериментальным дерьмом. Ладно, оценить обстановку оно не мешает, но смотреть тут не на что. Комната такая же холодная и одинокая. Прищурившись, я заметил на стене напротив еле видимые очертания двери. Скорее всего, она открывается снаружи особой ключ-картой, чтобы выбраться изнутри не представлялось возможным. Замуровали.

Или нет?

Сверху, чуть под углом, на меня проливался свет из окна. Еще утро, подумалось мне. Раз уж ничем другим тут не заняться, было бы весьма неплохо узнать, где находится моя камера.

Оперевшись о край кровати, я взвалил себя на матрац, ухватился за подоконник, встал на колени и подтянулся, что было сил.

– Какого…

Вдали, уныло светясь в лучах закатного солнца, раскинулся серебристо-стеклянный мегаполис. Два небоскреба бросали тень на мою темницу, что позволяло нормально разглядеть окружение не щурясь. К высоткам примыкал некий купол. Почему-то мне показалось, что именно там проходило слушанье по делу. К нему вели мосты-магистрали различной длинны, которые тянулись со всего города, переплетаясь и пересекаясь между собой, как каменные черви. Под этими витиеватыми дорогами, кучкой маленьких домишек, раскинулся квартал. Он выглядел, как однородная масса, слепленная из коричнево-серой глины. Кто захочет жить в таком муравейнике? Но кто-то и вправду там обитал. Звуки машин и голоса толпы четко доносились эхом до карцера. Мне стало не по себе, перехватило дыхание. Я обернулся назад, посмотрел на пустоту своей темницы, и в легкие будто хлынул свежий воздух.

Однако, были вещи, которые сполна компенсировали клаустрофобию от «любования» мегаполисом.

Разбросанные по разным клочкам земли мелкие озера. Над самым большим из них и возвышался город. На фоне заката, создавалась некая умиротворяющая магия: густые, лениво плывущие, красно-рыжие облака, перекрывали собой блеск стекла небоскребов; лучи солнца бодро играли искрами в водных зеркалах, а дуновения свежего ветра, манили к себе, требовали вырваться и окунуться в прохладу природы, которая пульсировала волнами жизни, среди душноты цемента.

Невольно, я протянул руку, желая схватить и затянуть к себе пейзаж. Стоило на секунду поверить в возможность этой обманчивой авантюры, как все резко оборвалось тьмой. Светило спряталось за горизонт, и на город рухнула ночь. Как-то слишком быстро стемнело, удивился я. Но, внезапно, здания вспыхнули бурей красок. Белые, синие, красные огни фонарей, неоновых вывесок и фар автомобилей, разбавили черноту, явив мне новую форму мегаполиса, более живую, чем сама природа, которая вовсе пропала из вида.

– Нет, не то, – прошептал я, расслабил кисти и сполз на кровать. – Это подделка, суррогат. Не хочу.

Сказанные слова пробудили во мне туман мыслей. Замелькали образы. Мэри, Джулия, Кевин. Семья, которую я забыл, обрел и потерял. Пазл потихоньку начал складываться в общую картину. Я – Джонатан Флай – счастливый семьянин, в компании любимой жены и двух чудесных детей, стою на пороге нового дома.

Пятнадцать? Да, примерно.

Мы с Мэри познакомились пятнадцать лет назад.

Я был совсем юн. В свои двадцать даже и не думал о девушках, как об объектах серьезных отношений. Хотя, кого тогда волновало продолжение рода? Человечество вошло в глубокую стадию глобального кризиса, что людям было не до того.

Земля погибала, ресурсы истощались, воздуха становилось меньше, живые организмы исчезали. Эпоха потребления подошла к концу, как и наше существование. Нам повезло, что прогресс достиг нужной отметки, когда можно было бороздить просторы космоса, но жаль, что вместо спасения родного дома, мы выбрали оставить его позади. Ученые подвели черту и заявили: «Двадцать лет, не более». За это время были созданы «Ковчеги», оснащенные криокамерами, чья задача состояла в поиске нового мира, а также в перевозке выжившего населения с частью полезных ресурсов. Казалось бы, ура, но не каждый мог себе позволить билет в один конец. Происходил отбор, в котором выделили две категории пассажиров: полноценные семьи и люди, в чьих генах нет болезней, которые могли бы передаться потомкам. Не соответствуешь требованиям? Будь добр – погибай. Но, чего греха таить? Всегда есть лазейка, которая сводится к