же она, правда, хотела как лучше. Даже с тряпкой этой заморочилась… Я хотел спросить, читает ли Джошуа на русском, но не стал.
- Давай все же моим способом. Я знаю, как он выглядит, и с ним будет сопровождающий с какими-то ящиками - вряд ли мы запутаемся.
Не знаю, убедил ли я ее, но в этот момент из-за поворота появилась колоритная парочка. Высокий стройный мужчина лет тридцати пяти с деловой стильной сумкой, в легком сером пуховике, черноволосый, смуглый и весь какой-то неприятно смазливый. Рядом с ним шагал здоровенный бугай, с выражением глаз как у носорога – я под ноги не смотрю, но это вообще не мои проблемы. В руках у здорового были четыре небольших ящичка, каждый размером с автомобильную аптечку. Что-то мне подсказывает, что это наши клиенты. Я загородил спиной адское полотнище, которое продолжала держать Ксения, и помахал рукой.
Забугорные гости (а может, один только забугорный, а второй наш, российский продукт?) подошли, шкафоподобный верзила стоял молча, а второй протянул руку и быстро сказал что-то на английском.
- Mi English is very bad. I’m Kirill, а… - я покрутил головой и вытащил из-за спины недовольно пыхтящую Ксюшу – a she speak English, she is Ksenia.
Потратив на сей невеликий диалог большую часть дарованного мне богом и российской системой образования знаний языка Шекспира, я скромно отошел в сторонку. Спустя пару минут Ксения позвала меня, сказав, что все в порядке и могу принимать груз. Мы всей интернациональной кучкой отошли к креслам, мистер безымянный Шкафчик сложил стопкой свои ящички и начал их по очереди открывать. Внутри находились какие-то белые пенопластовые коробки. Я по инструкции осматривал каждую вместе с Ксюшей, находили, что она целая, и убирал в свои кейсы. Сначала хотел положить две коробки в первый кейс, но оказалось, что надо по одному, а из четырех ящичков наши только два. Разложив все, как положено, Шкаф запечатал и опломбировал кейсы, пожал руку смуглому и, так и не сказав ни слова, развернулся и утопал в обратном направлении. Не, это не шкаф, это скала! Не тот, что Дуэйн, а та, что каменная и молчаливая! Оставшийся гость снова подошел ко мне и протянул руку:
- Я есть Джошуа, я быть ээээ…. – он запнулся – я быть рад знакомству!
А нет, балакает по-нашему, чертов капиталист. Ну, раз ты быть рад знакомству, то и я не хуже!
- Я Кирилл, и я тоже быть рад знакомству! Отшень! – ну не смог сдержаться.
Джошуа оченьсолнечно улыбнулся, хлопнул меня по плечу, и что-то сказал Ксюше уже на своем. Та хмурилась после моего высокоинтеллектуального ответа, но тут же расцвела, заулыбалась и затараторила что-то в ответ. Кажется, мои акции снова рухнули. Но тут справедливо – он же заморский, еще и целый ученый, и вон какой весь ухоженный, смотреть противно. А во мне самое ухоженное - выбритое утром лицо. Голубки какие, тьфу на вас. Я, ни капли не смутившись, влез в их беседу:
- Ксения, нам надо ехать, давайте продолжите в пути?
Она снова нахмурилась – ну точно пропали все мои шансы – но кивнула и сказала ученому несколько слов. Тот посмотрел на меня, тоже кивнул, подхватил сумку и направился к выходу. Я взял свои чемоданчики и пошел за ними. Ну что, часть дела сделана, всех встретили, все пересчитали, остались доставить куда надо – и можно себя поздравить. Не самый сложный заказ, но для нашей компании весьма выгодный. И плевать, что нас выбрали только из-за абсолютно бросовой по сравнению с конкурентами цены, важен результат.И еще буду заочно считать себя причастным к победе на ковидом. Тоже приятно, знаете ли.
Дойдя практически до выхода, мне пришла в голову очень своевременная мысль. Почему я до сих пор не вызвал такси? Местные же сейчас заломят несусветную цену! Ладно, буду считать, что это американец виноват, не нравится он мне. Сбивает меня с мыслей. Я достал телефон и оперативно вызвал такси в приложении. Заказ мой приняли, и я с чистой совестью выдохнул – можно сказать, не опозорил родные осины некачественным сервисом.
Ксюша с Джошуа все также обсуждали что-то, убежав вперед, первыми вышли на воздух и обернулись ко мне. Я махнул рукой вправо – как будто здесь еще куда-то можно идти, ремонт чего-то оставил только неширокий проход вдоль жестяной стены и подъезд к аэропорту был возможен только в самой левой части здания. Англоговорящие товарищи все же дождались, пока я их догоню, и пошли дальше. Телефон пиликнул. Ага, наверное, ожидает нас карета. Вот было бы забавно, если бы нас вез опять Насрулла. Запах беляшей должен впечатлить нашего гостя до глубины души. Но, увы, не выйдет - тариф я выбрал комфорт, словно по старой российской привычке стараясь угодить всем этим приехавшим пижонам. И хотя вообще-то у меня была другая мотивация - чтобы Николай Петрович не выкатил мне претензию за экономию на заказе – но подтекст получался все-равно тот самый, из привычки.
Ожидал нас, как и ожидалось, не старый знакомый Насрулла, а совсем даже Сергей на вполне приличной Тойоте Камри. Я затолкал поглубже непонятно откуда вылезшее чувство гордости, мол - вот, смотри Американский Ученый, на чем мы тебя повезем! – и с приятной злопамятностью первый уселся на заднее сиденье, обогнав Ксению на полкорпуса. А нечего тут хвост распускать перед иностранцами, когда свое есть!
- Кирилл, не могли бы вы пересесть вперед? Мне бы хотелось еще о многом поговорить с Джошуа – Ксюша снова перешла на «вы».
Можно было бы задуматься, что же это значит, но уже неинтересно, знаете ли.
- Извините Ксения, но не могу, у меня ценный груз, и на заднем сидении он будет в большей сохранности – ответил я и демонстративно пристегнулся.
Секретарша дернула носом, резко отвернулась и ушла вперед, при этом изрядно грохнув дверью. Водитель скривился, как от зубной боли, и, повернувшись, начал, было:
- Девушка, можно … - остаток фразы он не договорил, увидев злющие глаза пассажирки, но очень быстро придумал другую концовку – ехать уже можно?
- Да – рыкнула секретарша, и мы медленно поехали.
Тишина провисела не больше минуты. Джошуа, молча наблюдавший за действием, что-то спросил у Ксении, та ответила ему уже нормальным голосом и спросила что-то сама. Ну и вот, какая ей разница, откуда говорить? Женщины… Оставшаяся часть поездки прошла достаточно скучно. Водитель молчал, я пялился в окно, а
