жизни дерьмо, я не удержалась от ответной улыбки.
Разговаривать с Евгением было легко, как и обмениваться незлобными подколками. Он чутко улавливал темы, на которые я не хотела говорить, и уводил нить беседы в сторону.
Я же не хотела говорить ни о чем личном. Ни о своем рассказывать, ни о его узнавать что-то конкретное. Меня устраивало оставаться поверхностно знакомыми, обсуждая смешные случаи, хобби, домашних питомцев или того нелепей — звезд и различные передачи с сериалами.
Второй бокал тоже опустел, как и тарелка у Евгения. А у меня крутился в голове вопрос, почему я даже мысленно называю его полным именем…
— Как коньяк?
— Средней паршивости, — немного приврала, так как второй бокал был определенно вкуснее первого, и уже казался совсем и ничего так.
— Тогда принесите второй бокал и бутылочку. И сырную нарезку еще, — сделал следующий заказ он.
— И еще чашку кофе и шоколадку, — дополнила я.
— Интересный у тебя ужин. Не боишься, что не уснешь?
— Не-а, на меня кофе так не действует. Спокойно могу перед сном пить.
— Меня он по утрам бодрит…
— По утрам и меня тоже.
Евгений принялся сам разливать янтарную жидкость по бокалам, а я вспомнила, что уже более часа не проверяла мобильный.
И резко захотелось посмотреть, что там. Пишет? Звонит? Как ранку поковырять — больно, противно, но и сдержаться сложно. Еще и коньяка этот блондин налил на один малюсенький глоточек, и тарелку с сыром ко мне подвинул.
— Ты хоть закусывай.
— Боишься, что напьюсь? — разворачивая шоколадку поддела его.
— Да нет, наверное.
Вечер был на удивление неплох…учитывая весь день. А могла бы сейчас реветь где-то в одиночестве. И виной этому был не коньяк… опьянения я не чувствовала, что было странно, учитывая лишь легкий завтрак ранним утром.
— Коньяк, кофе, шоколад… под цвет подбирала?
— Это вкусно. Очень. Хочешь попробовать? — подняла я в его направлении чашку с эспрессо.
А может все же я немного и охмелела.
— Не сейчас, — расслабленно развалившись на сиденье, покачивал он напиток в бокале.
— Значит нахваливать себя, рассказывая положительные стороны, не хочешь. Тогда говори минусы, — задорно улыбнулся он мне. — Как минимум два ты мне должна.
— Не помню, чтоб на такое подписывалась! Но ладно, расскажу. У меня тоже есть фобия…
— И какая?
— Я боюсь… — немного помолчала, отчего-то вновь смущаясь, — водить.
— Кого? Машину? — и на мой кивок задумчиво протянул, — А над моим страхом полетов ты еще смеялась…
— Когда это? Не было такого!
Время под коньяк и непринужденную беседу летело незаметно. Мы подшучивали друг над другом, но при этом пили мало. Даже пол бутылки не осилили.
Второй свой изъян я не согласилась называть, отговариваясь, что в остальном я идеальна. Мне было даже весело, а на ум кроме моего замужества больше ничего и не приходило.
Кольцо, кстати, после спа так и осталось в кошельке…
Степень своего опьянения я почувствовала на выходе из ресторана, когда вновь столкнулась с блондинкой в мини-платье. Той же самой.
Она тоже шла на выход и картинно начала падать, хотя я ее едва плечом задела.
Еще и руки-крюки с метровыми когтями театрально так к Евгению протянула, но… не везет ей что-то сегодня.
От столкновения меня тоже немного повело, и попутчик в этот момент ловил меня, чтобы удержать в вертикальном положении.
Девушка осела на пол, не дождавшись помощи.
— Ты нормально? — и убедившись, что стою самостоятельно, бросился поднимать эту… на шпильках. — Девушка, вы не ушиблись?
— Ой, нога болит…
Даже мне, немного покачивающейся, было понятно, что все у нее с ногами в порядке. Тоже мне, умирающий лебедь.
— Вы не проводите меня? — захлопала она своими опахалами, заглядывая Евгению в лицо.
— Вы же наша соседка, да? Евгений, помоги даме, я сама в состоянии дойти.
Я говорила спокойно, но отчего-то злилась. И эту парочку, с обвисшей на его плече девушкой, вперед пропустила. И как он ее за талию держит тоже отметила.
И зачем?
Глава 7
Мне плевать.
Даже если она его там в купе особо старательно благодарить будет. Главное, чтоб в ее купе, и чтоб меня там не было.
Но настроение что-то резко вернулось к тому, что было до ресторана. Вернуться может и допить коньяк? Его для нас оставили на завтра…
Девушка обитала через одно купе от нашего, и к дверям мы подошли одновременно. Я не стала наблюдать, что там у них дальше будет, и прошла в свое.
И только сейчас обратила внимание, что купе-то класса люкс. И довольно удобное, даже с собственным душем…
А Евгений любит с комфортом путешествовать.
И тут меня посетила важная мысль. Спать-то я в чем буду? Вещей-то нет.
Надо у проводницы спросить! Может у них есть что в продаже? Бывает ведь, что в поездах и не такое продают.
Я резко развернулась на выход и впечаталась в белую майку. Вернее, в рельефную мужскую грудь под этой майкой.
И руки горячие легли на талию… еще и свет этот приглушенный… и коньяк недопитый…
Замерли оба. Молчим.
Чего молчим? А того, сейчас одно слово все разрушит. И надо бы… У меня же муж.
Который сегодня в нашей спальне какую-то козу драл.
А тут жар от мужских рук опаляет. Не чета какому-то коньяку… И хочется этого тепла.
Мозг не отдавал никаких команд. Он вообще принял роль стороннего наблюдателя. Моя рука же по майке скользнула к плечу, пальцами по мышцам предплечья провела…
Не такой. Другой. Женька мой не такой широкий, массивный, скорее жилистый… да и не качается. А я ведь ни с кем и не была кроме него.
И я собралась отстраниться в этот момент. Закончить все, не начиная. Все-таки трусиха…
Только вот горячая ладонь лицо мое за подбородок подняла, чтоб взгляды наши встретились. Я и ахнуть не успела, как сухие, горячие губы накрыли мои. Не раскачиваясь, не давая попробовать или что-то понять, а сразу с напором хищно, жадно, поглощая и дыхание, и мысли.
Все смешалось: вдохи, выдохи, губы, языки, обжигающие прикосновения его.
И я тянулась к этому жару.
К черту мораль и нравственность, если я наконец ощущаю, как отступает этот мерзкий холод.
— И правда… вкусно, — прервал он этот поцелуй, что не давал мне думать.
И оказалось, что воздуха мало, и что я руками за него цепляюсь.
— Знаешь… помолчи.
Сама притянула его лицо, целуя, а следом и ладонями по груди скользнула к краю майки, чтоб под ткань пробраться. Там тепло. Даже горячо.
Тело толкнулось на меня,
