многое смотришь издалека и более объективно. Жаль, что помню только треть жизни. Да и жалость. Главный виновник падения СССР — его власти, элита. Оттого я так скептически смотрю на перспективы радикального улучшения происходящего на моих глазах второй раз…
Председатель тогда лишь большим усилием воли удержался от злых ответных слов.
«Свидетель», добивавшийся особого положения, отчётливо видимо и сразу гнул линию (навеянную чем-то в его будущем-прошлом или его собственными обывательскими размышлениями?) — то ли специально «подкидывая дровишек в костёр», то ли особо не следя за речью, он иногда ронял какими-то сведения из его памяти — из того, что было «после 1981-го». Но пока сосредоточившись на ближайшем будущем' — Вяткин трижды, пусть и разными словами сказал одно и то же:
Ввод войск в Афганистан — не был главной причиной в манифестируемом им «самосокрушении СССР», но был «одной из».
И «тогда», в его прошлом, решение принималось здесь, в «узком кругу».
В этой «Ореховой комнате»…
И к нему они шли весь 1979-й…
«Тогда», если верить «Свидетелю», никто из принимавших решение, изначально не был сторонником ввода в соседнюю дружественную страну, вставшую на путь социализма того, что Вяткин обозначал как «ОКСВА».
Но за этот год их мнение «тогда»… по крайней мере большинства, если решение было принято… изменилось!
И, именно за последние дни марта и первые апреля, он понял почему!
Не тот «хитроумный замысел» заокеанского «серого кардинала»…
Их привела к тому решению логика событий…
И заодно, список того, что «выковырял» из памяти Вяткин, и что уже сбылось, продолжал расти. Несмотря на неоднократные предупреждения и оговорки того, что «с каждым днём может быть всё больше расхождений, если начнёте действовать».
Это радовало.
Правда особых то действий, в связи с предсказаниями, пока и не свершилось и сам он, ничего не предпринимал, кроме действий по Митрохину и переозвученного между своих предостережения Вяткина об «Афганистане, как своём Вьетнаме для СССР…» — вынужден был признать сам себе Андропов.
Это холодило. Особенно каждый раз, как в памяти всплывали цифры «1991»…
Время бежало вперёд.
* * *
События, которые неумолимой логикой событий оформились где-то там, в «ином ходе времён» в ввод войск в Афганистан и ненужную СССР войну там, посыпались один за другим… а ощущение раскручивающегося маховика проблем в «подбрюшье» Союза усилилось именно после личной встречи со «Свидетелем».
Именно сейчас, получив предупреждение, можно было смотреть на происходящее сразу с двух точек зрения!
Его — весьма информированного Председателя Комитета, члена Политбюро и…
«обывателя из будущего», имевшего возможность «подглядывать по памяти на важнейшие события оттуда, из некоего случившегося хода событий…»
Как и предсказывал «Свидетель», состоялось уже официальное оформление сделки между Египтом и Израилем.
Свержение шаха в Иране оформилось провозглашением этой страны Исламской Республикой.
КНР отказалась продлевать считавшийся действовавшим (с 1950-го!) до сих пор договор о дружбе, союзе и взаимной помощи с СССР!
* * *
Реально имеющиеся сейчас сомнения в Амине, на днях сменившим Тараки на посту премьер-министра Афганистана, которые складывались с предсказанием судьбы первого со стороны «Свидетеля», постоянно вступали в противоречия со сторонниками линии опоры на «Хальк» вместо «Парчам».
Сам же Амин, сумел буквально очаровать своим внимательным и вдумчивым подходом к проблемам афганской армии, который демонстрировал главному советскому военному советнику Горелову.
Бравый десантный генерал, получивший первую Красную Звезду ещё в далёком 1945-м, командовавший 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизией во время ввода войск в ЧССР, проникся большим уважением к Амину и был его большим сторонником. Именно под присмотром и по инициативе Горелова отобранные ранее и хорошо обученные советскими офицерами три сотни бойцов-афганцев, которые рассматривались Гореловым как подобие местной «крылатой пехоты», первыми, использовав военную хитрость — прибыв при поддержке 30 танков под зелёными исламскими флагами, начали давить мятеж религиозных фанатиков в Герате! От рук которых уже погибло несколько советских гражданских и военных, которые были в момент начала мятежа в городе.
Шок от предательства местной пехотной дивизии, в массе быстро перешедшей на сторону мятежников, докатился до Кабула и отозвался в Москве.
На фоне паники в Кабуле, именно Амин демонстрировал большую уверенность.
Доклады же, шедшие со стороны Горелова, рисовали Амина именно тем, кто нужен делу революции в Афганистане!
Да что же там, в том будущем, о котором рассказывал «Свидетель», произошло, что якобы было принято решение о ликвидации Амина⁇
Вяткин настаивал, что «правда о ликвидации Амина» нашими вылезла наружу уже в конце 80-х:
— … Было это вроде бы после вывода из Афгана. Журнал такой мы выписывали новый — «Эхо планеты». С цветными вкладками с фото. Я, кстати, тогда там первый раз и цветное фото «Бурана» увидел на старте. И именно там, ЕМНИП, и прочёл статью про штурм дворца Амина…
«ЕМНИП» и подобные неизвестные ныне аббревиатуры, которые сам Вяткин списывал на «влияние эпохи интернета», весьма раздражали Андропова.
То ли снова козыряет подобным. То ли действительно в речь и образ мыслей так въелось, что сам не замечал…
Но факты жестоких расправ Амина с однопартийцами (особенно!) и репрессии (даже!) против исламского духовенства, которые не замечал бравый десантник Горелов, множились в шедших по линии КГБ аналитических записках и вызывали оторопь в Москве уже сейчас. На мягкие упрёки советских товарищей насчёт жестоких методов партийной борьбы, он не первый раз отвечал ссылкой на Сталина и то, что тому пришлось укреплять завоевания революции отнюдь не в белых перчатках!
Волюнтарист… — наконец вынес своё личное предварительное мнение насчёт Амина Андропов. Тема связей афганца с Америкой осталась нераскрытой и в суждениях пожимавшего плечами «Свидетеля».
Будущее не могло дать ответы на все вопросы…
А его самого, крайне удручали колебания позиции Громыко, который буквально за пару дней поменял свою позицию при обсуждениях в Политбюро на 180 градусов во время возможной реакции на просьбу о военной поддержке, стоило Андропову лично озвучить сомнения в необходимости военного вмешательства.
Изначально буквально требовавший ввода войск, министр иностранных дел резко отказался от этой идеи после слов Председателя КГБ.
Почему? Не хотел остаться в меньшинстве?
Впрочем, подобные сомнения и готовность сменить точку зрения на вопрос (если большинство в Политбюро будет полагать по иному), он видел и в других…
«Свидетель» был не высокого, мягко скажем, мнения о советском руководстве.
Будущее болезненно кривилось, вспоминая их…
* * *
Брежнев, с минуту смотревший куда-то «сквозь» Андропова, похоже, на те самые «ореховые панели» на стенах комнаты, шевельнулся и выговорил:
— … Значит, Юрий, ты уверен, что больше мы ничего в
