Игорь Кулаков
КНИГА II
Цивилизатор в СССР 1980
Глава 1
ЧТО со всем ЭТИМ делать?
10 марта 1979. СССР. Дом в Лузанском переулке на окраине Перми. Вяткин И. Ю.
Переносы праздников пока не практикуются в СССР. И, отдохнув-отметив 8-е марта, 9-го родители отправились на работу… чтобы поздно вечером, схватив в охапку меня, снова отправиться на выходные к родственникам в Железнодорожный.
Снова та же компания. Всё те же лица. Как тогда, в ТОТ день. И даже «Дядя Кот», так же — как и в первой жизни играющий в шахматы с братом мамы, подначивает по любому поводу отирающегося рядом меня.
Правда, интерес поболтать с лениво наблюдающим за игрой племянником закадычного приятеля, с которым Невежкин сейчас дует на ходу «Жигулёвское», сейчас подкреплен легендой ребёнка — вундеркинда, которого «смотрели в МГУ»:
— Ну, Ванюха, чего в Москве заливал?
Я, искоса наблюдающий и за обсуждением неожиданной поездки в Москву сидящих тут же рядом в гостиной, моего деда (со стороны мамы) и отца, равнодушных к шахматам и пиву (папаша, кстати, всегда вёл трезвый образ жизни, что передалось «по генам» и мне в «первый раз»), секунду размышляю, что отвечать:
Дома, за прошедшие полмесяца родители уже поуспокоились от впечатлений незапланированного столичного вояжа, окончательно свыклись с легендой, которую скормила им Козельцева и просекли пользу от некоторых материальных бонусов, которыми (как знаю уже только я и Елена Борисовна, с самого верха Комитета) заткнули им рот и обеспечили 100 % лояльность.
Без использования каких-либо мер принуждения и устрашения.
И сейчас, мне и родителям приходится удовлетворять закономерный интерес родственников насчёт вундеркинда с «опережающим развитием» и поездки того к «учёным из МГУ».
Та самая легенда, которая «для всех» — остальных, не считая мамы и папы, родственников, друзей — приятелей, сослуживцев и прочих.
Родителям Козельцева впарила чуть больше. Тот самый бред про штатовскую программу «МК-Ультра», и логичный интерес нашего Комитета к «феномену, который, в, отличие от заокеанских попыток медикаментозной стимуляции отдельных аспектов развития и поведения людей, прорезался у вашего Ванечки естественным путём…». Стимулировав их готовность к добровольному сотрудничеству скромным «пособием от родного государства для семьи вундеркинда».
Ага. За сомнительные антисоветские «тайны будущего в ушко Андропову» — 300 ₽ ежемесячного пособия родителям на облегчение содержания «вундеркинда» + оплата билетов следующих поездок в столицу и ненавязчивый совет — указание матери и отцу от Елены Борисовны:
«Учитывайте пожелания ребёнка при тратах…»
Щедро советское государство, ёпамать…
«ЧОТАРЖУ».
Ладно, не ради денег и славы… подставился по полной. Вторая жизнь таки должна быть потрачена не как первая, сугубо-меркантильно:-)
Наконец выдаю «неопределённый и взрослый» «ответ вундеркинда» «дяде Коту»:
— Дядь Кость, было много умных вопросов и моих, надеюсь, не менее умных ответов. Но грустно, что столицы толком то не повидал…
Он, вкурив ответ, громко — как у него водится, ржёт. К смеху, хоть и потише, присоединяется дядя Гриша. А затем и отец с дедом.
А старец, дотянувший до 22 века, снова неведомой волей попавший в собственное детское тело и не помнящий что было в утерянных двух третьих жизни, смотрит на вполне себе живых и таки довольных жизнью близких ему людей… когда-то уже бывшими мертвецами… до сих пор иногда дрожь продирает меня от подобного, когда слишком глубоко в некоторые воспоминания погружаюсь.
Они… которые снова действительно — «живее всех живых», а не как то, что идеологически-заклинательно провозглашается в отношении лежащего в стеклянном ящике там, на главной площади столицы страны.
Создавший ЭТО государство безвозвратно мёртв, а великая страна уже почти при смерти, хотя и не осознаёт этого.
Или нет? Причём в обоих смыслах?
У неё есть шанс? И тот, до кого «с верхов» я всё же смог достучаться, теперь осознаёт разверзшуюся под ногами бездну?
Почему он так достаточно легко меня отпустил? Не смог объяснить всё, сказанное мной, но в глубине души так и продолжает искать разумные, материалистические, соответствующие идеологии, научному взгляду на мир, Сила знает чему ещё объяснения «феномена Свидетеля»?
Объяснения, отрицающие «ход истории на десятки лет вперёд»?
«…Дождёмся, Иван Юрьевич, результатов оперативных мер… раз уж на товарища Калугина до 1991-го вы ничего не можете сказать, а то, что вы заявили в адрес товарищей Митрохина и Гордиевского, требует времени на проверку, особенно в отношении второго. Вас, я, конечно, в поле зрения, теперь буду держать, но… домой отпущу… пока. Легенда ваша насчёт вундеркинда хороша, вот и будем её придерживаться, а Елена Борисовна найдёт красивый и достоверный повод для следующей встречи… скорой встречи»
Таково было данное мне на прощание объяснение. Которое я счёл недостаточным, но что есть — то есть. Вот… домысливаю сейчас невысказанное вслух.
А так… каждый остался при своём, на той точке, которую счёл «предельной в текущем уровне компромисса».
Я — расшифровал ему свои заметки «по 1981-й». Он, через Е. Б. К. «выписал от щедрот чекистских» родителям 300 рублей в месяц «на вундеркинда» и лично пообещал (пригрозил заодно?) мне негласным наблюдением.
И никакого «признания дееспособности». Сволочь он… так и не поверил до конца? Остаётся надеяться, что дело действительно тормознулось лишь в тупом ожидании итогов проверки в отношении Митрохина, грязные делишки которого легче проверить, чем мои ничем не подтверждённые заявы в отношении Гордиевского, в пользу которых говорит лишь общая ситуация со мной и снова примерно та же логика, что и с Митрохиным — «откуда детсадовцу из Пермской области знать про высокопоставленного сотрудника КГБ?»
Одно хорошо — Елена Борисовна поддержала моих родителей насчёт того, что «…Ване — детский сад не обязателен. Он его тяготит и ограничивает». Хоть в чём-то облегчили моё вынужденное повседневное притворство и жизнь во лжи.
Вышедшая в 1977-м на пенсию мать отца, жившая в частном домишке в сотне метров от нашей пятиэтажки и совсем недавно мечтавшая сделать из меня «шахматного чемпиона», рьяно поддержала идею «Ванечка — под её постоянным присмотром, пока родители — на работе». Чему способствовали слова моей матери:
— Валентина Александровна! Вам, с заказами можно будет не возиться… что только сами захотите, будете брать…
— И то верно, Ванечке больше сошью! — поддакивает бабушка Валя, чей энтузиазм вполне себе простимулирован не только любовью к первому и пока единственному внуку, но и сотней рублей, которые с марта она
