Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
От греха подальше! А то еще не сдержится – наговорит гадостей.
Но потом ее позвали вниз попрощаться. Тереза Функ уверила их, что не нашла ни малейшего повода для вмешательства, и долго распиналась, как она этому рада: ведь соцработникам часто приходится иметь дело с неблагополучными семьями. Расплывшись в улыбке до ушей, поблагодарила за гостеприимство. Отец легонько потрепал Эмму по плечу, чтобы та не забыла вежливо попрощаться, а Эмма не могла выдавить ни слова.
Казалось бы, на этом тема должна быть исчерпана. Но не для Эммы. Всякий раз, когда она думает о Терезе Функ, у нее потеют ладони. Эмма чувствует себя как трехлетка, а ведомство по делам молодежи превращается в чудовище у нее под кроватью.
Буйабес и борщ
Эмма заходит в дом первой.
– Джентльмены всегда пропускают дам!
Она вытирает руку о штаны, все еще чувствуя вялое рукопожатие соцработницы.
– Как думаешь, она придет снова? – сдавленно спрашивает Эмма. Отец, согнувшись в три погибели, отряхивает за порогом землю с ботинок.
– Кто?
– Тереза Функ! – шепчет Эмма. Словно стоит произнести ее имя вслух, как эта женщина, подобно злому духу, внезапно материализуется у них в палисаднике.
– Нет!
Ну и нервы у отца! Но простым «Нет!» от Эммы не отделаться.
– Что значит «нет»? Ты ведь не можешь знать наверняка!
– Как не могу знать и обратного. Зачем беспокоиться раньше времени? Все равно что делить шкуру неубитого медведя. – Северин Блум сосредоточенно чистит ботинки.
Медведи Эмму не интересуют – как и их шкуры.
– Вот видишь! Значит, ты не уверен! – Мудрыми пословицами делу не поможешь.
– Если хорошенько подумать, то все-таки уверен. – Северин Блум, выпрямившись, заходит за дочерью в дом. – Тебя никто не заберет.
– А вдруг заберут?
– Тогда я огрею его лопатой и закопаю под кустом сирени у капеллы.
– Все бы тебе шуточки шутить! – сердито зыркает на него Эмма. Отец просто мастер выводить ее из себя.
– Забудь про дурацкое ведомство, Эмма! Какой-то идиот накатал туда жалобу. Они обязаны ее проверить. Ведомство убедилось, что все в порядке. Вот и все! У них есть дела поважнее! И у нас тоже!
– Вот как? И какие же?
– Готовить ужин! Я голоден как… медведь!
Опять он со своим медведем, думает Эмма. Только бы не подал ей сырого лосося. Медведи его обожают, а она терпеть не может суши.
– А что у нас на ужин? – спрашивает Эмма, чтобы морально подготовиться.
– Как насчет большой кастрюли настоящего украинского борща? Капусту и свеклу я уже порезал.
И зачем она спросила? Что ж за день сегодня такой! Борщ и буйабес! Трудно выговорить и так же трудно проглотить. Вечно он пытается подсунуть ей эту гадость!
– Серьезно? – Вопрос совершенно излишний. Когда дело касается еды, отец не понимает шуток.
– Свекла очень полезна! – в который раз повторяет он.
Личинки тоже, но кому охота их есть? Этого Эмма вслух не произносит: а то отец, чего доброго, еще ухватится за эту идею… Эмма напускает на себя несчастный вид.
– Тогда тебе омлет, а мне борщ!
Так-то лучше! Эмма иногда специально тренируется перед зеркалом. И ее усилия вознаграждаются, хоть она и чувствует себя глупо во время таких упражнений.
Но совесть ее все же немного мучит, поэтому Эмма помогает папе готовить ужин. Она вообще часто помогает ему по кухне. Отец – шеф-повар, а Эмма – его кухонная рабыня. Свеклу он уже порезал. Счастье-то какое! Кроваво-красные клубни воняют и пачкают пальцы – выглядишь потом как серийный убийца.
– Резиновые перчатки, Эмма! Для этого ученые изобрели прекрасные резиновые перчатки.
Но они ей все велики, и надевать их ужасно противно. Эмма терпеть не может резиновые перчатки. Ученые могли бы постараться получше. Лук она может резать и без перчаток. Зато надевает лыжные очки: без них у нее от лука текут слезы и сопли. Плакать Эмма не хочет, а вот лук в омлете – хочет. Борщ – более дурацкое название выдумать было трудно – еще варится. У них есть немного времени.
– Ну ладно, – говорит папа. – Погоняем по трассе Лагуна Сека?
– Опять проиграть хочешь?
Вообще-то папа – человек спокойный. Но только до тех пор, пока не включит игровую приставку, вставит «Гран Туризмо» и начнет соревноваться с Эммой в гонках. У него, бывало, уже сдавали нервы. Он водит хорошо, но Эмма – лучше. У его «субару импреза» нет шансов против ее «корвета».
– Может, у тебя чуть лучше координация глаз и движений. У детей всегда так, но сегодня я в отличной форме. Вот увидишь.
Мечтать не вредно!
Падение с крыши гаража
Когда умирает тот, кого любишь, кажется, будто вокруг бездонная дыра, которую можно потрогать и ощупать со всех сторон, неумолимая и жесткая. Странно: дыра – это ведь ничто, она не может быть жесткой или мягкой.
«Мышиный помет!» – сказал бы Мартин.
Но Мартин умер. Он ничего больше не скажет. Сравнение с дырой дурацкое, но лучше Петер свое состояние описать не может. Да и какая разница: все равно никто не спрашивает, каково ему. Да и как может себя чувствовать тот, у кого умер брат-близнец? Вот так просто взял и умер – ни с того ни с сего. Упал с крыши гаража! Глупее не придумаешь. Если бы не трагизм случившегося, Петер смеялся бы до упаду.
Мартин выглядел как Петер. Из-за этого Петеру еще труднее: ведь себя то и дело видишь в зеркале. А зеркала и правда повсюду – не только в ванной. Окна, лужи, выключенные экраны – везде твое отражение. Такие же голубые глаза, такой же длинноватый нос, такие же уши, такие же каштановые волосы. Хотя насчет волос не совсем верно. Но на первый взгляд различие не было заметно – только если присмотреться как следует. У Мартина завиток на макушке закручивался по часовой стрелке, а у Петера – против. Как вода. В Австралии она утекает в сточное отверстие, вращаясь в одну сторону, а в Европе – в другую. В «Симпсонах» как-то показывали, но правда ли это, Петер не знает.
Когда произошел несчастный случай, Петера дома не было. Он участвовал в футбольном матче. Петер – отличный полузащитник. А Мартин играл в баскетбол. На самом деле они были вовсе не так похожи, как могло показаться на первый взгляд. Мартин любил сладкое, Петер – кислое. Мартин съедал за раз десяток клецек с фруктовой начинкой, Петер – три пары белых сосисок. Мартин был бесшабашным и выносливым. Петер осторожен и при первых признаках боли привык отступать. Мартин часто смеялся. Петер не прочь поныть.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
