мне. Судя по внешнему облику, сегодняшний вечер она решила посвятить рисованию. В этом можно было так же убедиться, бросив взгляд на запачканные краской руки и домашнюю футболку все в той же краске. За ухом Анни виднелся карандаш, явно оторвала ее от важного дела.
Анна в недоумении уставилась на меня, а потом тихо произнесла:
— Привет. Что случилось? Почему ты так поздно?
Без лишних слов кинулась к ней в объятья, потому что на большее меня бы не хватило. Сбитая с толку таким неожиданным порывом с моей стороны, она замерла, но быстро спохватилась, бросив взгляд на мое внешнее состояние. Хоть и была рада увидеться, объятья доставили некий дискомфорт. Она отстранилась и оглядела меня с ног до головы таким пристальным и хищным взглядом, что на миг почувствовала себя маленькой и совсем беззащитной девочкой.
— Что с тобой произошло? Почему ты вся в царапинах и что с твоими руками? На тебя напали? — обеспокоенно спросила она, хватая меня за запястье, и затаскивая в дом. — Не будем через порог. Плохая примета, — шикнула она и захлопнула дверь. Глупая привычка верить в народные приметы проявлялась то тут, то там, это было забавно, когда не переходило границы разумного.
— Н..нет, со мной все в порядке, — пробормотала я. — Мне просто нужно немного перевести дыхание, и я все тебе расскажу.
— Идем в ванную, я промою твои царапины, пока ты будешь думать, все тут испачкаешь кровью, — она быстро повела меня в ванную комнату и без моих особых возражений попыталась привести в приличный вид то, что еще полчаса назад было ее сестрой.
Мы закрылись изнутри, чтобы никто не услышал нас, да и отвлекать дядю с тетей от вечернего отдыха — просмотра фильма мне бы не хотелось. Шум воды перекрывал шипение, вырывающееся из меня помимо воли из-за жжения поврежденных участков кожи, которые вызывали сильную боль при малейшем прикосновении или контакте с водой. Пришлось снять одежду, чтобы позволить Анне как следует осмотреть меня и оценить масштаб повреждений. Я не была против этого, уж ее точно не стеснялась, мы знаем друг друга уже не один год. Подарок судьбы, что она есть в моей жизни и помогает без лишних вопросов. Она была терпеливой.
Хоть мы с Анной и являлись друг другу кузинами, но считала ее самой родной сестрой. Наши отношения были трудными, не сказать, что через все мы проходили с легкостью или достигали согласия с первых же минут наших решений. Нет, наши жизни шли по одной узкой и тернистой тропке, а пути не просто пересекались — у нас была одна дорога на двоих.
Так сложилось, что при выходе из семьи наши мамы решили не разъезжаться далеко и обосновались рядом с отцовским домом, чтобы всегда поддерживать связь с родными. Это позволило мне с Анной проводить друг с другом все детство, что очень сблизило нас.
Мы как один живой организм всегда ходили вместе, были настолько привязаны друг к другу, что понимали некоторые вещи без слов, и так часто отвечали одновременно одними и теми же словами, что люди задумывались о том, что мы двойняшки.
И вот опять она старалась обо мне позаботиться, прямо как в детстве. В голове сразу всплыла картина, когда неудачно приземлилась при падении с велосипеда на землю. Самое обидное было то, что он был устойчив от падений, благодаря трем колесам, но меня, по щедрости собственной неуклюжести угораздило перекувыркнуться вместе с ним. В тот день сестра вообразила себя врачом, находящимся на важной операции, и с сосредоточенным видом прикладывала к моим ранам листья подорожника, словно тот был единственным средством, способным меня вылечить.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила Анна, неловко пытаясь открыть баночку с перекисью.
— Как, так? — недоуменно ответила я, потирая пятую точку, которая уже затекла от сидения на краю ванной.
— Так, словно тебя по башке ударили. Если что, на твоем лице расплылась глуповатая улыбка, — она усмехнулась. — И не могу понять причины ее происхождения. Я что, кажусь тебе забавной? — сестра нахмурила брови, сурово поправив очки указательным пальцем. Мы переглянулись и рассмеялись.
— Неправда, у меня вовсе не глупая улыбка! — возмутилась я.
— А вот и правда, — начала поддразнивать она, протирая мои коленки обеззараживающим раствором, после чего налепила на царапины пластырь и подытожила. — Недельки через полторы будешь как новенькая. Одевайся.
— Анни… — мой тон заставил сестру насторожиться, и она обеспокоенно взглянула на меня, — Давай пойдем на кухню?
— Ну конечно, — она закатила глаза, словно я попросила какую-то абсурдную вещь.
Мы направились на кухню. Сестра предложила мне чаю, но получив отказ налила мне стакан воды, и, зная мою любовь к еде, поставила на стол корзинку с печеньем. Я села за стол, мои руки тряслись, и чтобы хоть как-то унять дрожь, отпила немного воды.
Анни села напротив, подозрительно глядя на меня. Наверное из-за того, что я совершенно не притронулась к печенью, это действительно странно, потому что оно было шоколадным. Я никогда и ни при каких обстоятельствах не отказывалась от сладкого, особенно от чего-то с шоколадом, ведь жить без него не могла. Я сделала еще глоток, опустошив стакан, а Анна подперла подбородок обеими руками и с видом страстного слушателя уставилась на меня. Немного взвесив все за и против, поняла, что стоит рассказать все, как есть, а там будь что будет.
Сестра выслушала весь рассказ, ни разу не перебив меня, за что была безумно ей благодарна, потому что не смогла бы продолжить свое повествование даже после короткой паузы. Она, как я и ожидала, поверила мне. Но по выражению, застывшему на ее лице, было понятно одно — она испугалась. Как и я. Так мы молча сидели, пока Анни не нарушила тишину, во время этой короткой паузы я успела съесть пару печенек, отчего мне стало чуточку легче:
— Да… Я уж не знаю, что и сказать, — она сосредоточенно потирала виски.
— Считаешь, я сошла с ума? — корзинка с печеньем постепенно опустошалась.
— Нет, я так не думаю. Вполне реально, что ты могла что-то увидеть. Мне порой тоже кажется, словно вижу то, чего остальные не замечают или просто игнорируют.
— Мне явно нельзя читать книги, а то слишком сильно у меня воображение разыгрывается. Мерещится, будто на меня нападают монстры. Вдруг, то просто была грязная собака, и она вовсе не собиралась меня трогать. А я себе нафантазировала страшное чудовище, готовое меня разорвать.
— А что, если все было взаправду? Что, если это не игра воображения? Я тоже читаю всякую
