погладить.
– Ооууу… Мне так жаль.
– Простите… не знала.
– У моего знакомого…
– Вы хорошо держитесь…
– Какое несчастье!..
Старался пропускать это как можно дальше от души, как можно точнее-мимо мимо сердца. Я ведь был сильным. Должен был быть. Ради нас обоих – меня и малютки.
Я не горевал… Хотя и любил Бри всей душой, и постоянно думал о ней. Но потеряв её, не мог позволить себе сломаться. НЕ мог допустить подобной мысли, даже намека. Держа внутри всю злость, горечь, боль, пустоту, боролся, чтобы не допустить их выхода наружу. Хотя не всегда это казалось мне правильным. «Может, стоит поговорить об этом?» – думал я, сидя ночью в кресле.
Все начинало путаться. И это было хуже всего.
– Не хочешь пойти куда-нибудь? – приглашает женщина средних лет в строгом деловом костюме.
Улыбаюсь, махаю головой, допиваю мартини.
– Слушай, давай пойдем куда-нибудь, выпьем, а? – приглашает молодая девчонка лет двадцати. Но я предпочитаю остаться с книжкой за столиком в кафе.
– Мне очень жаль.
Близкая подруга Бри кладет руку на плечо.
– Ты свободен сегодня?
– Мне очень жаль… так жаль.
– Откровенно скажу – я хочу тебя!
– Примите мои соболезнования…
– Как вы сегодня?
– Как вы сегодня?
– Хочешь?
– Соболезную…
– Соболезнования…
– Пойдем оторвемся!
– Вы молодец…
– Что?
– Здравствуйте… Сюзи одевается, скоро подойдет. Как у вас дела?
– Неплохо.
– Вы не думали о том, чтобы найти себе девушку? Тогда и дочке было бы легче. Ей нужна женская забота.
– Пока не знаю.
– Можно поговорить?
– Конечно.
– Если что, обращайтесь. Я с радостью помогу вам, – с улыбкой произнесла Виктория, воспитатель в группе моей девочки, а потом, помолчав, добавила: – Может, составить компанию за ужином вам и Сьюзи?
Последнее, пожалуй, было самым добрым и ласковым предложением. Это случилось всего пару недель назад. Но я отказался… Виктория не обиделась. Понимающе улыбнулась и дружески похлопала меня по плечу. А потом, когда уходила, обернулась и сказала:
– Вы не одиноки… Не забывайте об этом.
Мать-одиночка. Ей еще не было тридцати. Длинные светлые волосы, невысокая, довольно симпатичная фигура и такое же лицо. У нее была привычка большую часть времени держать руки за спиной, обхватив одной запястье другой.
В тот момент мне захотелось расплакаться. Захотелось просто рыдать… а после поговорить. Рассказать обо всем. Уже не казалось, что я такой уж сильный, что смогу все вытерпеть. Необходимо было сделать первый шаг… Чувствовал, как Бри сама подталкивает меня, кивает головой и улыбается в свете яркого дневного солнца. «Не переживал, как же… Расскажи это пустым рюмкам в барах. Десяткам кружечек кофе и 15-ти пустым пачкам из-под сигарет, что ты тайком выкуривал». И стало ясно, как на самом деле обстоят у меня дела. С Сюзи никаких проблем, а вот с самим собой… Мне казалось, что в дочке вся жизнь, и в какой-то мере это правда. Но я слишком сильно преувеличил этот факт, позволив ему сожрать меня целиком. Сюзи заняла во мне всё, ведь я должен был быть и отцом, и матерью. Уделять ей вдвое больше времени. Так я и жил – Сюзи, Сюзи, Сюзи, Сюзи. И я был счастлив! Но, видимо, тело человека не приспособлено к такому, оно гнило физически и эмоционально. Нервы выли, мозг кипел.
«Я живу Сью, ведь она – это ты, – думал я, гладя на надгробную плиту. И при этом…
Распадаясь на части… распадаясь на куски… А ведь всего лишь…
Мне просто нужен был друг…
На следующий день Виктория снова встретила меня в коридоре, пока я ждал Сюзи, и, поздоровавшись, сказала:
– Знаете, я бы могла привести в гости на ужин своего сына. Они бы со Сью поладили. Он тоже обожает животных и хорошо рисует. Что скажете?
Вот так вот все просто. Ничего лишнего.
На этот раз я согласился, выдавив НАСТОЯЩУЮ улыбку, которой уже давно не было видно на моём лице.
***
Мы весь день провели в зоопарке. Малышка ничуть не устала, ей не надоело. Она как будто чувствовала нутром, что это одно из любимейших маминых мест, и проводила в нем как можно больше времени, пытаясь быть ближе к ней..
Солнце постепенно клонится к закату. Я снова сижу на скамейке напротив вольера с жирафами, где мы оказались, обойдя весь зоопарк и посмотрев почти всех животных, кроме медведей, сов и страусов – их Сью не любила. Малютка играет неподалеку с какими-то мальчишками.
«Бри, наша детка такая энергичная, вся в тебя».
В стороне вместе бегает маленькая Бри, маленькая её копия.
«Бри, Сюзи так не хватает мамочки… Прости, малыш… Прости, что живой…»
Дунул ветер, зашелестели листья, зазвенели колокольчики в сувенирных лавчонках, пахнуло печеными яблоками, жареными пирожками. Несколько шариков разных цветов взмыли к небу. Видать, маленькие детишки не удержали их своими еще не до конца послушными пальчиками.
Тут легкая, любящая и такая родная рука ложится мне на плечо. Успокаивает. Мир снова становится ясным, добрым, светлым… Я улыбаюсь, смотрю на Сью, играющую с мальчишками, на жирафов… И последние слова растворяются в нигде. Ко мне вернулась ясность ума, я все понял. «Я самый счастливый папа на свете. Слышишь… Я охрененно счастлив, Бри… Спасибо тебе, дорогая». Она крепче сжимает плечо еще с минуту, давая понять, что гордится мной, гордилась и всегда будет, что всегда рядом. Потом рука отпускает меня, исчезает, оставляя свое тепло. « И да, кстати…»
– Ты тоже обожала жирафов… – вслух тихо говорю я и, накинув пиджак, встаю. Встаю навстречу моей маленькой семье, бегущей ко мне с распростертыми ручками и огромнейшей улыбкой на лице, потряхивая косичками с оранжевыми бантиками.
bek
