нейронной стимуляции нейронкой. Неужели обнаружили пропажу Гениуса? БЛин, но это же чисто моя программа, как они могли обнаружить в уничтоженном процессоре отсутствие деталей? Да, сам проц не я один разрабатывал. Госизмена? Или обойдутся похищением? Какой кошмар. Щелкнул замком. И ВСё же попытаться убежать в век высочайших технологий — лишь потратить бесцельно лишние каллории.
— Войдете?
— Не стоит. Мы по поводу того, что в прошлом году с Вами случилось в парке.
— А, понял. Я, вроде, тогда всё рассказывал.
— Можете вспомнить еще какие-то отличительные черты того молодого человека? К сожалению, мы не смогли его найти. Дело в том, что он уехал в центр и совершил попытку покушения на жизнь одного из арабских принцев. Ранил того, несерьезно, но разразился дипломатический скандал. Слышали может по телевизору? Там потом ссора того принца с какой-то местной девушкой была. То ли он бывшим ее оказался, то ли мужем.
— Так камеры же в парке были? Да и в Москве их еще больше.
— Дело в том, что этот молодой человек связан с одним из крупных деньгодержателей, и данные были оперативно…утеряны.
— А чем я могу помочь? Лучше Алёну спросите, я то его вообще один раз видел.
— К сожалению, девушку мы тоже найти не можем. Родственники с ней редко общаются, она пока не выходила на связь. Возможно, выехала через границу Казахстана.
— Ну. тогда может в Дубаи поехала? К этому принцу.
— Вполне возможно. Так Вы нам поможете?
В общем, описывал я его секунд 30, но полисмен начал задавать наводящие вопросы, и оказалось, я ответил на тему внешности мажора больше чем знал. Да он профессионал своего дела по вытягиваю информации.
— Спасибо за сотрудничество. Но вы уверены, что это хоть как-то поможет, раз он сын какой-то большой шишки?
— На самом деле вряд ли, это просто для протокола. Заявление Вы не писали, так что не беспокойтесь, Ваши показания всё равно малоинформативны.
— А что, может быть причина для беспокойства?
— Нет, что Вы, это просто чистые формальности.
— Ну. хорошо
— Удачи, приятного дня.
— И Вам.
Кажется, я паникер.
— Кто там, Лютик?
— Дверью ошиблись.
— Идём в кино?
— На терминатора 14?
— Ага, его, говорят, полностью нейронка создала. Говорят, невероятно крут, брутален. Мрачен и прекрасен. А ещё главные герои секси.
— Что прям как я.
— Не, с тобой не сравнятся.
На кино мы чуть не опоздали. Как же хорошо, что у нас с Викой одинаковое либидо. С моим высоким это очень важно.
А киношка оказалась зачётная. Через пару лет актёры будут только оцифрованные, прогресс в этой сфере идёт семимильными шагами.
А сейчас — пора поспать. Вика уснула прямо на мне. Кайф.
Снова обогнал её в пробуждении. Та ещё соня. А может хочет, чтобы кофе готовил только я. Не зря же просыпается ровно в тот момент, как выключаю плиту. А мне и нравится за ней ухаживать. Нравится, что отношения мы начали быстро, страстно, а чувства стали раскрывать медленно. Влюбляюсь.
— Срочные новости. Аргониане новой волны, совершили очередной теракт. В этот раз жертвами стали пятьдесят студентов ВУЗ НИИ физики и технологий, так же погибло пять преподавателей, в том числе самый старый преподаватель университета…
— Чёрт побери.
— Что такое? Ты именно там работал раньше?
— Да.
— Знал кого-нибудь.
— Из преподавателей? Из погибших только моего, кого упомянули. Остальные кто-то из новых выпускников. Макс тоже ушёл оттуда полгода назад.
— Платили мало?
— Я бы сказал, офигенно платили. Просто в skykortex платят в два раза больше.
— Ну тогда понятно, я бы тоже перешла.
— Надо, наверное, на похороны сходить.
— Составить компанию?
— А не боишься?
— Как твой друг Макс говорит, бояться нужно живых.
— Тогда в институт позвоню.
— После кофе?
— Конечно, милая.
Глава 3
Глава 3
Размеренный, приятный, но искусственный голос, пропускающий вдохи, вещал чистейшим тоном из динамиков.
— Метро, после того, как его стали бурить плазменными горелками, пытались бойкотировать зелёные. Но после оказалось, что глава местной администрации эко-активистов сам не прочь прокатиться на нем, в том числе и по новым веткам. Противореча своим утверждениям, протесты постепенно стихли.
Хех. Эко-шников еще кроликами называют. Это, потому что там веганов много. А вот с другим стереотипом ушастых, у них почему-то явные проблемы. Наверное, потому что одну траву едят.
— Так вот, метро после этого стало расти. Расти быстрее. 1 км в день это очень и очень много. С этого пытались заработать деньги, но оказалось, что изготовителей бетон-металлоконструкций до жути мало. Потом и с бетонных производств пытались добыть звонкую монету. Вот тогда пошла жара. За только пару лет удалось построить пару колец под Москвой. Дошло один раз до почти катастрофы — администрация, которая этим делом занималась, пожалела деньги на обязательную геодезию, и чуть не затопило вообще все метро водой. Благо, какая-то грозная тётя из надзора, с яркой рыжей шевелюрой, вскрыла халатность и полетели головы. Ну как головы. Инженерам конечно и их хозяевам — частным ИП, что это все строили, удалось избежать ответственности.
Как и всегда. Вот смешно вроде, а идиоты сверху действительно хотели такой фокус провернуть. Общественность же хоть будет потом проверять кого наказали, но толку? Наказали бы без занесения в личное дело и компенсировали потом премиями, с прибытком. Но та женщина снова всем навешала, и хоть кто-то, краем несущий ответственность за организацию, пострадал.
Начались большие проверки, выявившие ещё кучи нарушений, стройки метро прекратились по всей Руси, так сказать. Но через десяток последующих лет метро уже было у каждого города свыше 100 тысяч населения. Потом появились ветки между областных городов, а далее и по РФ стало возможно ездить на метро, хоть на Камчатку. Да-да, в геологически нестабильный регион. Там применили какую-то новую технологию. Бурили тоннель в десяток раз больше и в относительно подвижном подвешенном состоянии находился ещё один тоннель, который менял свое положение соответственно смещению геологических пластов. Конечно, во время землетрясений движение поездов прекращалось, но через некоторое время ветка метро снова оживала.
По самой Камчатке метро было надземным.
— Ой, ты ещё смотришь эту рекламу метро?
— Наизусть выучил. Просто ты задремала.
— Слушай, я все думала. И надумала. Может мне тоже сделать нейроинтерфейс? Он шибко дорогой?
Поправлять, что вернее будет это назвать нейронным кружевом, или хотя бы нейросетью, было бы занудством. А тыкать в этот симпатичный носик, как какой-нибудь бука, постоянно исправляя наш с Викой диалог — кощунственно. Поэтому всегда просто называл это нейронкой, как и все в обществе.
— Я договорюсь, и тебя оформят задним числом, как
