джинсах и леопардовых кедах кажутся невероятно длинными. Лулу снимает шарф и куртку. Из-под серой кофточки, которая слегка съехала на плече, видна черная лямка лифчика.
Лу выглядит как девочки из его школы, те самые, что никогда с ним не здороваются.
Это намного хуже, чем обида. Любую обиду можно было бы проглотить.
– Привет, – осторожно произносит Альбин, прислушиваясь к тому, как по-детски звучит его голос.
– Не ожидала увидеть тебя за учебником, – смеется Лу.
От нее пахнет духами с ароматом леденцов и ванили, а когда она говорит, чувствуется мятный запах жевательной резинки. Ногти покрыты черным лаком. Когда Лулу быстро обнимает Альбина, он чувствует ее грудь. И после этого боится поднять на девочку глаза. Но Лу поворачивается в другую сторону. Убирает прядь волос за ухо.
– Как ты выросла! – ахает мама. – Настоящая красавица!
– Спасибо, тетя. – Лу обнимает маму намного дольше, чем Альбина.
Обнимая племянницу, мама тянется наверх, насколько это возможно.
– А ты здорово похудела, – отмечает папа.
– Она же растет, – объясняет мама.
– Надеюсь, рост не будет продолжаться вечно. Ты же знаешь, парни любят, чтобы было за что подержаться.
Альбину хочется только одного – чтобы отец сейчас же замолчал.
– Огромное спасибо за заботу, – усмехается Лу. – Нравиться парням – главная цель моей жизни.
Возникает пауза, и длится она на полсекунды дольше, чем нужно. Потом папа все же смеется.
Линда начинает подробно рассказывать том, какой маршрут они выбрали на пути из Эскильстуны и какая была плотность движения на дороге. Папа молча пьет пиво, а мама изображает на лице восхищение рассказом племянницы. Лу закатывает глаза и достает телефон, и Альбин пользуется случаем, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Наконец Линда подходит к заключительной части своего повествования – о том, как сложно найти место для парковки возле терминала.
– Хорошо, что вы все же успели. – Мама бросает взгляд на папу.
– Думаю, нам пора становиться в очередь, – говорит он, осушая свой стакан.
Пока папа ставит пустой стакан на стол, Линда провожает его долгим взглядом. Альбин встает, убирает в рюкзак учебник истории и потягивается.
Очередь за стеклом уже стала плотной, и Альбин видит, что она двигается. Он смотрит на стенные часы – всего четверть часа до отправления. За ближайшими столиками тоже начинается оживление: люди встают, допивают напитки, собирают вещи.
Мама оглядывается через плечо и, извиняясь, двигает свою инвалидную коляску задним ходом. Соседи вынуждены слегка подвинуть свой стол, чтобы дать ей проехать. Мама аккуратно передвигает рычажок управления на подлокотнике то вперед, то назад.
– Это все равно что выезжать с парковки, когда ты зажат между машинами и спереди и сзади, – говорит она немного сдавленным голосом, который появляется у нее всегда, когда она нервничает.
– Тебе помочь или ты справишься? – спрашивает Лу, и мама отвечает тем же сдавленным голосом:
– Да, конечно же справлюсь, дорогая.
– Тебе очень хочется прокатиться на пароме? – Линда разлохматила Альбину волосы, задавая вопрос.
– Да, – отвечает он машинально.
– Здорово, что хоть кто-то этого хочет, – продолжает Линда. – Я боялась, что мне придется приковать Лу к машине цепью, чтобы она не сбежала.
Лу оборачивается к ним, и Альбин старается не показать, как ему больно это слышать. Значит, она совсем не хотела его увидеть…
– Разве ты не хочешь поехать с нами? – спрашивает мальчик.
– Ну конечно же очень хочу. Всю жизнь мечтала оказаться на пароме. – Лу разговаривает совсем не так, как раньше. Снова чувствуется запах ее жевательной резинки. – Мама не разрешает мне оставаться дома одной, – вздыхает она.
– Эта тема закрыта для дискуссии, Лу, – заявляет Линда и поворачивается к маме с папой: – Радуйтесь, что у мальчиков переходный возраст начинается позже. Вам все это еще предстоит.
Лу снова закатывает глаза, но все же чувствуется, что ей нравится это слышать.
– Не обязательно, – возражает папа. – Дети все очень разные. Многое зависит от того, насколько они чувствуют установленные нами границы и как, исходя их этого, оценивают возможности для протестов.
Линда промолчала, но, когда отец отвернулся, покачала головой.
Они начинают продвигаться к выходу. Мама едет первой, и Альбин слышит, как она периодически сигналит, если столы стоят слишком тесно или нужно убрать с пути чемодан. Он отворачивается. Смотрит через стекло на контролеров, которые изучают пассажиров, проходящих через турникеты.
– Какая жалость, что она решила надеть мини-юбку, – громко шепчет Лу, проходя мимо девицы с розовыми перьями на шее.
– Лу! – Линда смотрит на нее с укоризной.
– Если нам повезет, то корабль потонет, как только это двое окажутся на борту. Тогда нам не придется долго наблюдать этот кошмар.
«Балтик Харизма»
Судно «Балтик Харизма» построили в 1970 году в городе Спилт в Хорватии. Оно 170 метров длиной, 28 метров шириной и вмещает более двух тысяч пассажиров. Но в последний раз паром был полностью загружен довольно давно. Сегодня четверг, и на борту едва наберется тысяча двести человек. Среди них не так много детей. Уже начало ноября, осенние каникулы кончились. Летом на верхней палубе располагаются шезлонги, но сейчас там довольно пусто. Только пара пассажиров из Финляндии стоят и смотрят на холодный осенний Стокгольм в лучах заходящего солнца, которое не может его согреть. Многие с нетерпением ждут, когда «Харизма» выйдет из гавани, потому что тогда откроются бары.
Женщина по имени Марианна заходит на борт в потоке людей одной из последних. Через стекло туннеля, идущего от терминала, видно, что ее обнимает за плечи мужчина с длинными волосами. Косые лучи заходящего солнца смягчают их черты лица. Стеклянный туннель поворачивает налево, и Марианна видит паром. Поражается тому, какой он огромный. Выше многоквартирного дома, в котором она живет. Так много этажей из белого и золотого металла. Как такая махана может держаться на воде? Женщина видит, как на палубы один за другим въезжают автомобили, и ей кажется, что их поглощает огромный рот великана. Интересно, это тот самый носовой визор[1]? Земля вдруг начинает уходить из-под ног Марианны, как будто она уже в море. Она пытается представить свою каюту. Самый бюджетный вариант под палубой для автомобилей. Под ватерлинией. Без окна. С каждым шагом женщине кажется, что паром делается все больше. На борту витиеватыми буквами, каждая больше метра в высоту, написано: «Балтик Харизма». Курящая трубку птица улыбается Марианне. Ей вдруг очень хочется вернуться. Убежать обратно в терминал. Но где-то рядом раздается тиканье стенных часов в пустой квартире, и Марианна идет вперед, пытаясь игнорировать чувство, что пассажиры идут, как животные из загона
