прятал лицо от холода, закрываясь до самых глаз. Сейчас повязку он спустил, похлопав в ладоши и привлекая внимание.
— Отправляемся в Ямбургский уезд, это за Стеной, километров сто отсюда на запад. Едем как сопровождающие инспектора Горчакова, работать будем в его подчинении в интересах жандармского ведомства. Поездка на один-два дня, двадцать минут на сборы, время пошло.
Все — кроме одноглазого кота Василия, Крестовоздвиженского и брата Павла быстро разошлись. Крестовоздвиженский и Павел, которым Никлас сделал знак остаться, подошли ближе, смотрели ожидающе. Кот-искатель с места не двинулся, просто поднял заднюю лапу и принялся демонстративно вылизываться. Никлас достал свой командирский планшет, открыл карту местности.
— Копанское озеро, место отдыха гражданской администрации Соснового Бора и Кингисеппа, это города здесь и здесь. Вот это деревня Пейпия. Сегодня ночью в ее окрестностях убита гражданка Е-Зоны, внештатный корреспондент газеты из Рейха, была в Нарве по редакционному заданию. Как на озеро попала пока неясно. Вчера или сегодня ночью остановилась на лесной дороге, зачем-то вышла из машины, где и осталась после нападения двух блуждающих хищных собак или волкособов, тоже пока неясно. Участковый место огородил и почти не трогал, с утра ждет нас.
«С утра», — вдруг подумал Никлас. То есть приказ спустили с утра, а срочный вызов поступил Никласу уже после полудня. Сергей Сергеевич думал и искал, кому дурно пахнущее дело поручить?
Версия о том, что происходящее — следствие поцелуя, и несчастная погибшая просто предлог, маячила так и не покидая пределы видимости, то удаляясь, то приближаясь.
— Настолько невтерпеж, что не доехать пару минут до… — между тем задумчиво пробормотал Крестовоздвиженский, показывая на базу отдыха рядом с местом гибели женщины. — Ну а зачем еще ночью в лесу из машины выходить? — поднял он взгляд на остальных.
— Встречаться с кем-то, — кивнул Никлас.
— С кем-то, кто смог убежать после нападения собак? — поинтересовался Крестовоздвиженский.
— Или он же их на нее и натравил, — высказала вдруг версию Катрин.
— Участковый инспектор указывал в рапорте волкособов, потом вроде как поменяли на собак, — вдруг вспомнил слова Горчакова Никлас.
Значимая разница: принятая классификация делила блуждающих хищников не по породам, а по возможности участия человека. Волкособами нападавших хищников записывали, когда речь шла о диких стаях, полностью исключая человеческий фактор в подноготной произошедшего, бродячими собаками — когда предполагали возможное участие людей. Одна из многих как специально для врагов созданных путаниц Московской империи, к которым Никлас уже давно привык, только поначалу удивляясь.
— Сегодня всю ночь шел снег… — теребя в задумчивости бороду, покачал головой брат Павел. Говорил он негромко, но голос его все равно зычно и гулко звучал в окружающей тишине. — Температура околонулевая, снег мокрый, так что следов рядом, даже если место огорожено, не будет. Мне кажется, это дело дурно пахнет, — посмотрел брат Павел на Крестовоздвиженского, в голосе его чувствовался вопрос.
Крестовоздвиженский отвечать ему не стал, перевел взгляд на юного командира.
— Пан Бергер, если вам интересно наше мнение, то берем двойной боекомплект и еще пулемет обязательно, а также оставляем леди Александру на базе.
— Ваше мнение услышал, — кивнул Никлас после небольшой задумчивой паузы и пошел к себе собираться.
Вышел к машинам он последним — некоторое время понадобилось на разговор с баронессой фон Губер, которая перспективу остаться на базе продолжать отпуск восприняла без восторга. Прямо оспорить решение не пыталась, просто смотрела как котенок своими огромными зелеными глазами, что было даже хуже. Поэтому Никлас потратил несколько минут, чтобы не оставлять девушку обиженной, пытаясь зарядить ее необходимостью остаться и бдить здесь, на базе. Кот Василий, кстати, при разговоре присутствовал — и, судя по реакции, решение Никласа поддерживал, поэтому баронесса довольно быстро смирилась.
Когда Никлас вышел на улицу, брат Павел, Вяземский и Тришкин стояли рядом с Буцефалом. Мейер и Крестовоздвиженский ждали у Боливара, к которому и направились Катрин с Никласом. По пути он с удовлетворением отметил, что кот Василий — только недавно мелькавший в коридорах казармы, уже сидит в теплом салоне прогретой машины. Это хорошо, разумный кот-искатель лишним в составе выездной команды точно не будет.
— Нико! Нико!
Обернувшись, Никлас увидел спешащего к ним широким шагом Григория Соколова. Виделись они в последний раз два дня назад, когда корнет удалился из ресторана отеля «Националь» сразу с тремя девицами из кабаре, причем невероятным образом на ходу обнимая сразу всех. Факт чего, кстати, запечатленный в виде передаваемых из уст в уста слухов, и положил конец пересудам о его грядущей свадьбе с владелицей свадебного салона.
— Мальбрук в поход собрался? — подкручивая щегольский ус, поинтересовался Соколов, кивая на ратников группы Бергера у машин.
— Есть такое.
— До вечера вернешься? Мы же в бридж договаривались сегодня сыграть, забыл?
— Ч-черт, — поморщился Никлас. — Не уверен.
— А что такое?
— Да в соседней области странная женщина погибла при странных обстоятельствах, возможно криминал. Все, по коням, по коням! — похлопал Никлас в ладоши, увидев, как Горчаков выходит из здания штаба Отдельной команды.
Перед выездом произошла небольшая перетасовка в составе экипажей. Мейер с Крестовоздвиженским, которые обычно ездили на Боливаре с Никласом, перешли в Буцефал. Горчаков отправил, сославшись на необходимость работать по дороге со служебными документами. Никлас, правда — как и остальные, догадывался, что он просто хочет ехать в салоне один, в комфорте.
До озера Копанского оказалось не сто, как рассчитывал Никлас, а больше полутора сотни километров. Он навскидку рассчитал расстояние по прямой, но совершенно забыл, что пункт назначения находится за Стеной Внешнего Периметра территорий Санкт-Петербурга. Поэтому пришлось сначала ехать строго на юг до форта «Гатчинский», делая крюк, и только потому уже поворачивать в нужную сторону на запад, на Ямбургский императорский тракт. Проехав по четырехполосной, широкой и удобный магистрали полсотни километров, свернули в сторону Цитадели Копорье.
Съезд с трассы в ту сторону был по пропускам — Закрытая Пограничная зона, еще и с атомной электростанцией, но удостоверение Горчакова с ордером-приказом сработало. После Копорья, где располагался штаб одной из отдельных бригад Одиннадцатого Ленинградского легиона, до места оставалось меньше тридцати километров. Эту часть дороги преодолели за самое долгое время. Ехали небыстро — густо повалил снег, по нечищеной дороге рулить было непросто.
Никлас, который поначалу расстраивался, пересев из комфортного джи-вагена в буханку-Боливара, теперь только порадовался предусмотрительности Горчакова. Если по уездной дороге по такой погоде ехать непросто, то на проселках вокруг озера на
