Неожиданно я обнаружил, что Деб смотрит на меня, и, дабы избежать очередного покушения на мой трицепс, я кивнул ей и начал бурную деятельность. Я поставил свою сумку с инструментами на стол и открыл ее. Сверху лежала камера, и я сделал дюжину снимков пятна и стены вокруг него. Затем, вернувшись к своим инструментам, я надел латексные перчатки, взял ватную палочку и пробирку и осторожно подошел ко все еще поблескивавшей кляксе.
Найдя место, где слой крови был самым толстым и все еще влажным, я аккуратно воткнул в него палочку, собирая достаточное для хорошего образца количество этой мерзости. Потом аккуратно положил ее в пробирку, плотно закрыл и отошел в сторону. Дебора все еще смотрела на меня так, будто искала подходящее место для очередного тычка, но постепенно ее лицо смягчилось.
— Как там моя племянница? — спросила она, и жуткое кровавое пятно на стене превратилось в фон чудесного розового цвета.
— Она потрясающая. Все пальчики на месте, и она просто красавица.
На секунду на лице моей сестры возникло странное выражение — намного более мрачное, чем то, которое могла вызвать мысль об идеальной племяннице. Но прежде чем я смог понять, что это было, на ее лицо вернулось выражение сурового морского окуня, обычное для нее при исполнении.
— Отлично, — сказала Дебора, кивая на образец у меня в руке. — Сделай анализ. Срочно. Без перерыва на обед, — закончила она и отвернулась.
Я закрыл свою сумку с инструментами и последовал за Деб из спальни через коридор в гостиную, где расположился так, чтобы всем было видно, что он находится на месте преступления и вершит справедливость, недавно приехавший капитан Мэттьюз.
Дебора выругалась, но, сжав зубы, подошла к нему, вероятно, желая убедиться, что он не наступит на подозреваемого. Мне бы хотелось остаться и посмотреть, но зов долга оказался сильнее и я направился к двери на улицу, обнаружив у себя на пути специального агента Бренду Рехт.
— Мистер Морган, — проговорила она, наклонив голову и подняв бровь с таким видом, будто не была уверена, стоит ли обращаться именно так или же лучше использовать другое слово — к примеру, «обвиняемый».
— Специальный агент Рехт, — сказал я достаточно светским, учитывая ситуацию, тоном. — Что привело вас сюда?
— Сержант Морган — ваша сестра? — поинтересовалась она.
— Верно, — ответил я, хотя мой вопрос она проигнорировала.
Специальный агент Рехт посмотрела на меня, затем перевела взгляд в дальний угол комнаты, где Дебора разговаривала с капитаном.
— Ну и семейка, — изрекла она и прошла мимо меня к своему среднестатистическому напарнику.
У меня на языке вертелось несколько ответов, которые могли бы поставить ее на место, но, к несчастью, ее место в пищевой цепочке было значительно выше моего, и я просто кинул ей вслед:
— Удачного дня, — и направился к своей машине.
Глава 3
Анализ крови на принадлежность ее человеку по технологии был относительно простым и быстрым, поэтому я пренебрег указанием Деборы и все-таки остановился пообедать. Чтобы до конца быть справедливым, это оказался всего лишь сандвич навынос. К тому же я чуть не умер от голода в больнице, да еще меня вынудили покинуть Лили-Энн в мой выходной, так что один маленький кубинский сандвич не мог стать серьезной проблемой. Честно говоря, мне почудилось, будто его и вовсе не было, так как я прикончил его в машине, еще не съехав с шоссе 95. Тем не менее в свою лабораторию я вернулся в гораздо лучшем настроении.
Винс Мацуока находился в лаборатории и рассматривал что-то под микроскопом. Он взглянул на меня, когда я вошел, и моргнул несколько раз.
— Декстер, как там ребенок? — спросил он.
— Прекраснее не бывает, — ответил я, и это сочетание правды и поэтического преувеличения доставило мне больше удовольствия, чем следовало бы.
Вероятно, Винс не во всем оказался со мной согласен: он хмуро посмотрел на меня и сказал:
— Тебя не должно здесь быть.
— Ко мне обратились с просьбой почтить это место своим присутствием.
Он опять моргнул.
— A-а. Твоя сестра. — Винс покачал головой и вернулся к своему микроскопу. — Вон там свежий кофе.
Кофе действительно был похож на только что приготовленный, но то, из чего его сварили, определенно пролежало несколько лет в емкости с токсичными отходами, поскольку пить его оказалось невозможно. Впрочем, жизнь вообще череда испытаний, и выживает сильнейший, поэтому, пока я работал над образцом крови, мне пришлось влить в себя чашку мерзкого пойла. У нас в лаборатории есть несколько ампул противосыворотки, мне только и нужно было смешать ее с образцом крови и несколько раз встряхнуть пробирку. Я как раз закончил, когда зазвонил мой сотовый. Какое-то мгновение я совершенно иррационально надеялся, что это Лили-Энн, но тут же оказался перед неприкрытой реальностью — моя сестра. Не то чтобы Дебора действительно была неприкрытой.
— Ну что у тебя? — строго спросила она.
— Подозреваю, дизентерия из-за кофе.
— Не будь идиотом еще и ты, — сказала она, — мне достаточно федеральных.
— Боюсь, тебе придется их еще потерпеть, — произнес я, глядя на пробирку. Между образцом с места преступления и противосывороткой образовалась тонкая полоска преципитата. — По всей видимости, это человеческая кровь.
Дебора на мгновение умолкла, а затем сказала:
— Твою мать. Ты уверен?
— Карты никогда не лгут, — ответил я в такой манере, что мне позавидовала бы и опытная цыганка.
— Мне надо знать, чья это кровь.
— Ищи худого человека с усами. Он хромой, левша и носит черные ботинки с острыми носами.
Она немного помолчала.
— Мать твою, Декстер. Мне нужна твоя помощь, черт бы ее побрал.
— Дебора, это все, что я могу сделать с образцом крови.
— Но ты можешь хотя бы выяснить, принадлежит ли она Саманте Альдовар? — спросила она.
— Я могу провести еще один анализ и определить группу крови, — ответил я. — Поинтересуйся у родителей ее группой.
— Делай, — резко сказала она и повесила трубку.
Вы никогда не замечали, как трудно выжить в этом мире? Если ты ничего не смыслишь в своем деле, с тобой обходятся плохо, и в итоге ты теряешь работу, а если разбираешься чуть лучше, чем средний специалист, от тебя постоянно ждут чудес. Как обычно, в этой ситуации не может быть победителей. А если заикнешься об этом, не важно, насколько творчески изложишь свои жалобы, тебя тут же запишут в нытики и начнут избегать.
Честно говоря, я не против этого. Если бы Дебора оставила меня в покое, я бы сейчас был в больнице и любовался, как Лили-Энн развивает свои моторные навыки. Но я не мог себе позволить напрашиваться на то, чтобы меня оставили в покое навсегда. Не при таком состоянии экономики. Кроме того, мне необходимо думать о растущей семье. Поэтому с тяжелым вздохом смертельно уставшего человека я был вынужден вновь гнуть свою натруженную спину над рабочим столом.
