Киеве, постоянная угроза с юга и претензии Галича с запада — все это было причиной того, что область верхнего Побужья, которая и без того была слабо связана с Киевом, заняла то положение, которое занимало когда-то Поросье[37].
Между верховьями Южного Буга, Случи и Тетерева, на том же киевско-галичском пограничье, находились так называемые болоховские города — Деревич, Губин, Кудин, Кобуд, Дядьков и др. Как считал Н. Дашкевич, они принадлежали Киеву и только после Калкской битвы, когда киевские князья потеряли прежний авторитет и силу, Болоховская земля отделяется от Киевщины[38].
Южные рубежи Киевской земли, которые одновременно были и южной границей Руси, испытывали постоянное давление кочевников. Если в конце X в. граница отодвинулась на линию Стугны, то после блестящих побед Ярослава Мудрого над печенегами в 1017 и 1036 гг. Русь снова укрепила свои позиции в Поросье. В 1031 г. Ярослав поселил здесь военнопленных поляков, а в 1032 г. построил систему поросских сторожевых крепостей. В конце XI в. Поросская оборонительная линия была разорвана новым сильным врагом Руси — половцами, но уже в начале XII в. общими усилиями всех русских князей она была восстановлена. Более того, к концу XII в. Русь значительно продвинулась в степь. Под 1190 г. летопись сообщает: «…того же лѣта Святослав съ сватомъ своимъ Рюрикомъ утишивъша землю Рускую и Половци примиривша в волю свою, и сдумавша, и идоста на ловы по Днепрю в лодьяхъ, на устья Тесмени»[39]. Видимо, рубежи Киевской земли в это время доходили до реки Тясменя.
Борьба Руси с кочевниками, продолжавшаяся столетиями, вызвала к жизни сложную систему оборонительных рубежей на юге Киевщины. Кроме Поросской и Стугнинской во второй половине XI и в начале XII в. возникает Днепровская оборонительная линия, которая должна была охранять водный путь «из Грек» и юго-восточные подступы к Киеву. Летопись называет здесь такие населенные пункты, как Треполь, Халеп, Витичев, Святополч-град, Иван, Чучин, Заруб, Канев на Днепре, Родень, Корсунь, Торческ, Юрьев на Роси[40].
Кроме системы военно-феодальных замков южнорусское пограничье защищали мощные земляные валы и рвы, проходившие вдоль левого берега Роси, между последней и Роставицей, а также вдоль левого берега Стугны. Продолжаясь в западном направлении до р. Здвиж, стугнинские валы защищали столицу Руси с юго-запада. Поросские земляные валы, вероятно, составляли единую систему с валами Переяславщины, которые доходили до р. Супоя и защищали с юга главный город земли.
К сожалению, земляные валы Киевщины еще не стали объектом археологических исследований, и поэтому нет данных по истории их сооружения. Известно только, что впервые они как оборонительные сооружения упоминаются в летописи под 1093 г., когда князья шли походом на половцев: «И минувше Треполь, проидоша валъ. И се Половцѣ идяху противу, и стрѣлци противу пред ними; нашимъ же ставшимъ межи валома, и поставиша стяги своя, и изидоша стрѣлци из валу»[41].
Дважды летопись упоминает о переяславских валах. В 1095 г., когда половецкие ханы пришли к Мономаху просить о мире, один из них — Итларь вошел в Переяславль, а другой — Китан «ста межи валома с вой»[42]. В 1149 г. между этими же валами стал лагерем Юрий Долгорукий.
В литературе по вопросу о времени сооружения валов высказывались самые различные мнения. Одни исследователи склонны датировать их скифским временем (VII–III вв. до н. э), другие — черняховским (II–V вв. н. э.), третьи связывают их появление с деятельностью славянских племенных союзов (VI–VII вв. н. э.) и оборонительными мероприятиями Древнерусского государства. По-видимому, земляные валы не были возведены одновременно в какой-либо из этих периодов; они являются памятником многих поколений земледельческого лесостепного населения, пытавшегося оградить себя от вторжения степных кочевников.
Летописные известия о валах не содержат данных о существовании каких-то дополнительных укреплений — деревянных городен, башен или обыкновенного частокола. Видимо, ничего подобного и не могло быть. Во-первых, на сооружение и поддержание таких укреплений, которые испытывали постоянное давление со стороны кочевников, неоднократно прорывавшихся к самому Киеву и постоянно сжигавших эту деревянную стену, на Руси не было ни людских, ни материальных ресурсов[43]. Во-вторых, для преграждения пути кочевникам, осуществлявшим конные наезды, достаточно было глубокого рва и высокой насыпи. На проделывание проходов в подобном укреплении или же на его объезд требовалось время, за которое князья успевали подготовиться к отражению неприятеля.
На протяжении всей древнерусской истории киевские князья удерживали в своих руках днепровский водный путь. На его южном конце располагался г. Олешье — важный морской порт Руси, который постоянно находился под властью Киева и неприкосновенность которого ревностно оберегалась великими князьями. Вот несколько примеров. В 1084 г. на Олешье напал и захватил его Давыд Игоревич, находившийся тогда на положении князя-изгоя. Киевский князь Всеволод Ярославич предложил ему в обмен на этот портовый город целую Погорынскую волость. В 1159 г. на Олешье напали берладники. Великий киевский князь Ростислав Мстиславич немедленно послал вниз по Днепру военную флотилию под руководством опытных воевод Георгия Нестеровича и Якуна, которым удалось возвратить Олешье Киеву. «Том же лѣтѣ посла Ростиславъ ис Киева Гюргя Нестеровича и Якуна в насадехъ на берладникы, оже бяхуть Олешье взяли и постигоше ѣ у Дциня избиша ѣ и полонъ взяша»[44].
В Олешье встречали послов из Византии и с Кавказа, византийских кандидатов на киевскую митрополичью кафедру. В 1154 г. здесь ожидал свою мачеху, прибывавшую из Обез, Мстислав Изяславич, а в 1163 г. посол Ростислава Гюрята Семкович, следовавший в Константинополь за разрешением вернуть на русскую митрополию Клима Смолятича, неожиданно встретился в Олешье с митрополитом Иваном и императорским послом, спешившими на Русь. Киевские князья держались за Олешье не только потому, что это был важный перевалочный пункт русско-византийской торговли, но также, вероятно, из-за его промыслового значения. Олешские рыбаки регулярно поставляли Киеву большие партии рыбы.
Вдоль всего степного побережья Днепра, от устья Сулы на севере и до Олешья на юге, находились древнерусские поселения. Особенно много их было в районе днепровских порогов, где проходившие вверх и вниз по Днепру купеческие караваны судов нуждались в усиленной охране от внезапных нападений кочевников. Здесь, вероятно, купцы останавливались на отдых и пополняли запасы продовольствия.
Впервые древнерусские поселения в Надпорожье были обнаружены в 1927 г. во время сооружения Днепрогэса. Располагались они перед о. Хортица на правом и левом берегах Днепра, одно против другого. А. Добровольский, исследовавший эти поселения, высказал предположение, что их жители были перевозчиками через Днепр и что в этом месте находилась древняя Крарийская переправа. Во время раскопок, а также разработки грунтов под плотину здесь было найдено пять обоюдоострых мечей[45], свидетельствующих о том, что жителям днепровских поселений не
