их в идеальное состояние.
В комнатку для женской части прислуги я спустилась с наступлением темноты, полностью вымотанная. У меня за день набралось очень много вопросов, но уборка высосала все силы, и даже говорить было сложно. Я села на свою кровать и со стоном сняла башмачки. На ногах кровоточили мозоли. Добрая Брита достала бинты и мазь, сделав мне компрессы.
Девушки разговаривали перед сном, хихикали, планировали, что нужно купить завтра на ярмарке. А я уже через пару минут провалилась в глубокий сон.
Глава 3 (Отступление. Столица Вламарии)
Доктор Равик медленно паковал инструменты в саквояж. Он был хмур и задумчив. Не смотря на хорошую погоду, которая царила в городе, не смотря на то, что он собирался оставить дела в госпитале и поехать на долгожданный отдых, в душе его поселилась смута. В своем простом костюме, белых чистых перчатках, он смотрелся скромно и даже убого на фоне огромной шикарной спальни, где все было из дорогих тканей, редких пород древесины и полированного мрамора.
— Вы должны покинуть столицу как можно скорее, доктор Равик, — произнесла женщина, самостоятельно застегивая пуговки на платье. Она была высокой, красивой, даже возрастные морщинки не портили ее прекрасное породистое лицо. Зеленые глаза смотрели в окно, на небесную синь, лишь поджатые губы выражали ее напряженное состояние.
— Ваше Величество, я вынужден буду отменить поездку. Вам необходима моя помощь.
— Нет! — безапелляционно произнесла королева. Она не повысила голос, сохраняя невероятное самообладание, но ее интонация означала, что она не примет возражения. — Вы заслужили отпуск, доктор Равик. Вы не слуга, чтоб постоянно находиться подле нас. Вы уважаемый человек, и заслуживаете взять семью и поехать к побережью.
Мужчина обернулся и изучил правительницу долгим задумчивым взглядом. Он занимался лечением королевской семьи уже двадцать лет. Он пережил с Хильдиной де Альтрегор несколько попыток забеременеть третьим ребенком, выкидыши, краснуху, желтуху у ее двойняшек, которую девочки пережили лишь благодаря исцеляющему дару короля, одновременную смерть дочери и нерожденного младенца, диагноз бесплодие. И все это королева выносила с достоинством, невольно внушая уважение. Равик часто думал о том, сколько же внутренней силы в этой эспере. Она полностью соответствовала своей стихии — земле: спокойная, сильная, нерушимая.
— Но почему? — шепотом спросил целитель. — У вас опухоль. Такая же, какая была диагностирована три года назад у лорда Зигфрида и она…
— Именно поэтому, — вздохнула женщина. Она поправила и так идеально сидящее на ней платье и подошла к окну, скрестив руки на груди. — Она неизлечима, Равик. И мне это известно. Потому пока что никому не стоит об этом знать.
Доктор оглянулся, словно он боялся, что сейчас их могут подслушивать. Но в покоях Ее Величества было абсолютно пусто. Когда пришел лекарь, королева выставила всех вон. И стражу, и фрейлин, которые должны были присутствовать по этикету. Но управляющий госпиталем за выслугу лет у всех во дворце пользовался уважением. Ему доверяли беспрекословно.
— Я не хочу чтоб узнала Аурэлия, — призналась Хильдина и опустила голову. От этого жеста сердце Ривика сжалось — это был мимолетный и такой несвойственный леди признак отчаяния, что он понял насколько сейчас на самом деле королеве тяжело. — Из-за моих щитов, она не сможет пробраться в мои мысли, а вот ваши — услышит. Потому уезжайте. Если мое состояние ухудшится — за вами пришлют.
— Слушаюсь! — доктор поклонился и снова отвернулся к своему саквояжу. Закрыл его, по привычке дернул за ремешки, проверяя крепления и вскинул ремень на плечо. Но просто уйти не смог и обернулся к леди Хильдине, которая все также неподвижно стояла у окна.
— Я слышал о том, что лорд Зельто де Варио смог продвинуться в лечении опухолей. В его экспериментах он смог добиться прогресса в одном случае из десяти.
— Один из десяти, — негромко повторила за Равиком королева и склонила голову набок: — Вы считаете, что я настолько везучая? После всего, что мне пришлось пережить? После смерти моих родителей, затем детей, потом деверя… Мне кажется, что единый свет отказался от меня.
— Не говорите так! — запальчиво произнес Равик. — Вы делаете для Вламарии столько хорошего! При вашем правлении королевство расцвело, леди Хильдина, и ваша заслуга в этом колоссальна! Обещайте мне, что обратитесь к Зельто. Он должен бросить свои дела и заняться вашим здоровьем!
Хильдина обернулась и впервые за этот день встретилась глазами со старым знакомым. Она вспомнила как Ярл когда-то сомневался в его преданности. После смерти детей король стал нервным, всех подозревал. В один день, когда к Хильдине пришел Равик, он едва не уволок его в пыточную, за просьбу удалить стражу из комнаты.
Но все подозрения оказались беспочвенными. Не было в окружении королевы более верного подданного. Иногда, как сейчас, он мог забыться и едва ли не приказывать эспере, но она чувствовала то, что скрывается за его словами — искренний страх за ее жизнь. И она сдалась:
— Я обращусь к Зельто. Он прибудет в столицу к концу недели. Аурэлия к этому времени планирует куда-то уехать из дворца. Не хочу расстраивать ее перед поездкой.
— Я понимаю вас, Ваше Величество, — Равик снова поклонился. — Я уеду как можно скорее, от меня никто ничего не узнает.
— Благодарю, ступайте.
Когда доктор Равик вышел из комнат леди Хильдины, туда сразу же побежали ее фрейлины, которые столпились в коридоре, обмахиваясь веерами и щебеча о погоде, природе и платьях. Эспер-целитель быстро шагал по коридорам дворца, опустив голову. Сейчас он почувствовал себя абсолютно бесполезным, словно в один момент исчезли все его достижения: открытые в провинциях госпитали, множество проведенных операций, тысячи спасенных жизней. Все они померкли в сравнении с нависшей над королевой угрозой. Даже болезнь и смерть Зигфрида де Альтрегора Равик не воспринял так близко к сердцу.
Мужчина покинул дворец, ни с кем не прощаясь и никому ничего не говоря. Его не останавливала стража, у него ничего не спрашивал извозчик, доставивший его домой.
— Что случилось? — жена, вышедшая встретить Равика, замерла и из ее рук выпала глиняная чашка, которую она в этот момент протирала полотенцем насухо. Осколки рассыпались по полу, но доктор не обратил на них внимания. А Милена лишь испуганно всматривалась в бледное лицо супруга. Тот шагнул к ней, порывисто обнял, прижимая к себе, и выдохнул ей в волосы:
— Собирай детей, мы уезжаем как можно скорее. И ни о чем не спрашивай, я не смогу рассказать.
— Все… будет хорошо? — осипшим голосом спросила Милена. Ее тонкие руки безвольно обвисли и она даже не обняла мужа
