и раем, надо быть чокнутым, чтобы обмишуриться в таком деле. Господь наделил тебя красотой, Эбби, так используй ее себе во благо.
Эбби до глубины души поразил его совет пустить в ход свою наружность как приманку для богатого жениха, и от Финли это не ускользнуло.
— А что плохого — желать добра родной дочери? — пробурчал он.
— Ничего, папа, только позволь мне самой выбирать.
— В таких делах тебя самой не разобраться. Не стоит обольщаться, когда тебе подмигнет первый встречный, особливо ежели у него нет ничего за душой.
Тут Эбби не сдержалась:
— Нил замечательный парень, он сделает меня счастливой.
— Счастье, Эбби, бывает разное. И уж коль мистер Мэйсон имеет охоту взять тебя в жены, значит, так тому и быть. Ты еще попомнишь меня добрым словом, когда в один прекрасный день, вся в шелках, будешь развлекаться с гостями в богатой гостиной в Мартиндейл-Холле.
— Нет, не хочу… я ни за что не лягу в постель со страшилой вроде Эбенезера Мэйсона. Мне все равно, сколько у него денег. И как только ты, родной отец, можешь мне такое советовать?
— Лучше самому иметь слуг, чем прислуживать, так что на обед в Холл придется пойти, — строго заключил Финли.
— Я скорей соглашусь ходить с протянутой рукой и каждый день копаться в грязи рядом с любимым, чем всю жизнь мыкаться вот так, хоть бы слуги и носили меня на руках, — отрезала она.
— Чушь собачья, — зевнув, промямлил Финли. День был долгий, и от пива, выпитого в пабе, он весь размяк. Глаза у него слипались.
Эбби вскочила на ноги и в слезах выбежала из землянки. Спускаясь на Речную улицу, она услышала, как отец сурово наказал ей вслед прикупить что-нибудь поновее из платья для визита в Холл в ближайшую субботу. Девушка бежала по направлению к землянке Нила. И, добравшись туда, окликнула его снаружи.
Отец Нила умер, как подозревали, от сердечного приступа через пару недель после того, как их семья перебралась в Берру. Семья осталась без гроша. Это был жестокий удар, тем более что матушка Мэг часто хворала. И Нилу пришлось пойти на рудник, хотя ему еще не было и пятнадцати. Оправясь от хворей, Мэг пошла работать в городскую прачечную, выручая за свои труды жалкие шиллинги. Так что без заработков Нила положение у них было бы просто отчаянное.
Нил вышел из землянки. Он был крепкий, хоть и не очень высокий. Вид у него был довольно добродушный и безмятежный. Его мальчишеское лицо обрамляли светло-рыжие, слегка вьющиеся вихры. Эбби кинулась к нему в объятия.
— Что с тобой, Эбби? — удивился Нил.
Эбби крепко прижалась к нему и так стояла с минуту. Ей все не верилось, что родной отец желает, чтобы она приняла ухаживания Эбенезера Мэйсона, вознамерившегося на ней жениться. Какой ужас, какое унижение!
Нил почувствовал, что она дрожит, не ведая, что это от переполнявшего ее отвращения.
— Что случилось, Эбби? — допытывался он, отстранив от себя девушку и заметив в лунном сиянии, что лицо у нее залито слезами.
Когда Эбби заглянула в глубину его горящих карих глаз, она не смогла его огорчить, сообщив, что отец решительно против их женитьбы.
— Кроха Эли Даган умер, — промолвила Эбби, и слезы, точно сверкающие искорки, снова хлынули из ее синих глаз.
— Не может быть, — сказал Нил. — Какая жалость, Эбби. Знаю, ведь ты души в нем не чаяла.
Эбби кивнула.
— Нил, давай сбежим, — вдруг выпалила она. — Убежим, куда глаза глядят, и поженимся.
Нил как будто здорово удивился. И с опаской обернулся — мать его и сестры только что вернулись в землянку. Он взял Эбби за руку, и они пошли прочь по дну речного русла.
— Ты же знаешь, Эбби, я люблю тебя и хочу на тебе жениться, но я не могу сбежать вот так, бросив маму и сестер одних. Что с ними будет без меня?
Нил был прав, и за преданность и ответственность Эбби его уважала. Ей много что нравилось в нем вдобавок к тому, что она считала его просто красавцем. Девушка понимала, что он не вправе поступать так, как ему заблагорассудится. Ведь на нем лежало бремя забот о матери и сестрах с той поры, как ему едва стукнуло пятнадцать и умер его отец.
— Тогда давай поженимся здесь и подождем, пока не сможем уехать отсюда.
То был не самый лучший выбор, но уж, во всяком случае, получше, чем перспектива пойти за Эбенезера Мэйсона.
— Эбби, что-то случилось? Это здорово, что ты вдруг решилась на замужество вот так сразу, но, сдается мне, что-то тут нечисто. — Он улыбнулся ей, и Эбби почувствовала, как у нее замерло сердце. Девушка прикоснулась к его волосам и улыбнулась в ответ, но открыться ему она была не в силах. Она прильнула к нему, положив голову на его плечо, и от сердца у нее отлегло.
— Я только хочу быть твоей женой, — прошептала она.
— А я — твоим мужем, — сказал Нил, нежно целуя ее в щеку. — Мы поженимся, Эбби, скоро. Я понемногу откладываю каждую неделю — на священника и на добрый званый обед. — Экономии ради его мать передала ему для Эбби бабкино обручальное кольцо.
Эбби просияла.
— Это правда, Нил? — взволнованно спросила она.
— Да, — произнес он, радуясь ее простодушному счастью. — Честное слово. — Ведь он хотел этого столь же страстно, как и она. К тому же он знал, что через пару лет его сестры тоже пойдут работать, так что их заработки послужат подспорьем для семьи и его бремя будет уже не таким тяжелым.
— О, Нил, — воскликнула Эбби, снова кидаясь к нему в объятия, — я так тебя люблю! — Он подарил ей сказочную надежду, а заодно силу пережить все, что могло случиться.
Когда Эбби вернулась в землянку, которую делила с отцом, на душе у нее было уже не так тревожно. Финли громко храпел. Глядя на него, Эбби вздохнула. Она понимала — если он станет упорствовать, придется смириться и пойти с ним на обед в Холл, но она решила произвести там самое дурное впечатление, чтобы у Эбенезера Мэйсона отбило всякую охоту думать о свадьбе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На другое утро Эбби проснулась уже после того, как отец ушел на работу. Ночью она почти не сомкнула глаз из-за духоты и оттого, что Финли всю дорогу храпел. Ей стало стыдно, что она не приготовила ему завтрак. Эбби заметила, что он проглотил лишь ломоть пресной лепешки, которую она испекла в золе
