Тихон наклонил голову и задумчиво двигал пальцами по краю стола: он тоже понимал тоску Евгения по загубленной мечте.
Первым поднялся Николай.
— Куда? — встрепенулся Савельев. — Сиди! Ты дома.
— Знаю, — успокоил Николай. — Пойду по путям прогуляюсь.
— Ясно — понял Савельев. — С паровозом хочешь повидаться?
На деповских путях взад и вперед сновали паровозы. Несколько машин выстроились в очередь перед угольным бункером.
В засаленных спецовках кто с «шарманкой», кто с сумкой для продуктов спешили на работу паровозные бригады. Ребята узнавали Колосова, дружески жали ему руку и спешили к паровозам. Николай с грустью глядел на товарищей. Ему сейчас же хотелось быть вместе с ними, так же ожидать машину, а потом мчаться по знакомой дороге навстречу мерцающим зеленым звездочкам светофоров. Каждая из этих звездочек, встречая поезд, как бы предупреждала:
— Все в порядке! Давай, машинист, жми на всю катушку!
И рвется паровоз вперед. Несется по горам его призывный голос: у-у-у.
Незаметно Николай вышел за границу деповских путей. Дальше — станционные. Ого! Станционный парк расширился почти вдвое. Несколько крайних путей отгорожены колючей проволокой и отведены под базу запаса. Там в безмолвном оцепенении стояло около полсотни паровозов. Стальные богатыри покрылись серым налетом пыли и выглядели жалко и униженно. Между паровозами высился частокол засохшей полыни. Это была грустная картина.
А мимо базы то и дело сновали электровозы. Трубными голосами они объявляли о своем отправлении, без видимых усилий трогали поезда с места и, сразу набрав ход, мчались в горы. В электровозных окнах мелькнуло несколько знакомых Николаю лиц, через стеклу блестели многочисленные приборы.
Вдруг Колосов вздрогнул от неожиданности. Было такое ощущение, будто кто-то знакомый окликнул его. Прислушался и радостно вздрогнул. Ну, конечно, это гудел его паровоз. Далеко, где-то за горами, но Николай отличил бы его от тысячи других. Надо быстрее до станции, к тому месту, куда прибывают поезда. А поезд между тем грохотал где-то близко, все отчетливей слышался знакомый гудок паровоза.
И чем неумолимее приближался момент встречи с машинистом, тем больше Николая охватывало беспокойство: как встретит Круговых?
Вот, возвышаясь над вагонами, засверкали бока паровозного котла, заскрипели тормоза…
Николай побежал. Перевел дыхание только около водонаборной колонки: успел и остановился рядом с другими любопытными. Из будки паровоза бойко выскочили помощник с кочегаром и, не теряя ни минуты, кинулись к тендеру наводить хобот колонки. Минуту спустя, из будки показался сам Сергей Александрович. Он не торопясь спустился по ступенькам, в правой руке держа молоток с длинной рукояткой. «Не изменился, в той же фуражке, в кителе, — тепло подумал Николай. — И молоток тот же. Черенок-то я еще делал».
Сергей Александрович с удовольствием ступил на землю, широко расставил ноги, словно она покачивалась, как пол паровозной будки, и, сощурив Натруженные за долгий путь глаза, осмотрелся.
— Узна́ет или нет? — гадал Николай, напружинившись.
Сергей Александрович скользнул рассеянным взглядом по лицу Колосова и нагнулся к колесам, остукивая молотком гайки. «Не узнал». Но что-то заставило его обернуться. Вдруг он выпрямился, вытер тряпкой руку, положил молоток на раму. Теперь усталые глаза улыбались.
— Николай! — радостно воскликнул он. Шагнул навстречу. Колосов бросился к нему. Они крепко обнялись и троекратно поцеловались.
— Рад, рад, что вернулся! — растроганно проговорил Круговых и, выпустив Николая из объятий, тревожно поднял бровь:
— Черт меня побрал! Вымазал тебя всего.
— Ничего. Эта грязь мне привычная.
К ним подошел помощник, безусый паренек в гимнастерке ремесленника.
— Знакомься, Николай, — сказал Сергей Александрович. — Парень, что надо. Будущий машинист-тяжеловесник.
По тому, как Сергей Александрович смотрел на своего помощника, Николай понял: сдружились. И неохотно протянул пареньку руку, представился.
— Меня Данилкой зовут.
— Что ж, Даниил — имя солидное, — с улыбкой заметил Колосов.
Сергей Александрович кивнул головой на паровозную будку и пригласил Колосова:
— Заходи в нашу квартиру, подъедешь с нами до депо, надо сдавать паровоз.
Николай дождался Сергея Александровича у душевой и из депо вышли все вместе: машинист и оба помощника — бывший и настоящий.
Николай чувствовал себя «третьим лишним». Около общежития хотел было свернуть направо, но Сергей Александрович удержал его за рукав:
— Куда? А ко мне не хочешь?
— Я уже был, — ответил Колосов. — Заходил прямо с вокзала.
— Не в счет. Без меня. Разве бабы угостят как следует?
И видя, что Николай топчется нерешительно, потянул его:
— Чего упираешься? Расскажешь, как служил. Как дальше думаешь жить. Наверное, уже электровоз облюбовал, а?
— Пока нет, там видно будет, — признался Николай.
— До свидания, дядя Сергей! — крикнул Даниил. — Мне налево. До следующего рейса!
Сергей Александрович остановился, задумчиво наклонив голову.
— Вот что, — обратился он к Даниилу. — Видно, этот рейс у нас с тобой был последним. Старый хозяин вернулся. — И видя, как паренек сразу поник, подбодрил:
— Не горюй! Ты теперь настоящий паровозник, с любым машинистом поедешь. А если хочешь, могу на нашем паровозе оставить с Чистяковым. У него помощник на курсы электровозников уходит.
Паренек повеселел. Воспрянул духом и Николай. Снова он в родной семье.
* * *
Николай хорошо помнит первый самостоятельный рейс…
Тогда в комнате дежурного по депо все были заняты. Дежурный разговаривал по телефону, табельщица усердно стукала костяшками счетов, а нарядчица спорила с каким-то папоротниковом. Николай облокотился на перегородку, разделяющую комнату от рабочего места нарядчицы и стал ждать удобного момента, чтобы назвать себя. Невольно прислушался к разговору:
— Куда годится? — возмущался паровозник, перегнувшись через перегородку к нарядчице. — Паровоз в учебное заведение превратили. То помощник новый, то кочегар. Только к человеку привыкать начинаешь — его забирают.
Николай взглянул на говорившего. Он был в форменной фуражке с белой полоской на околышке. Темно-синий китель с пятнами мазута плотно сидел на плечистой фигуре.
— Теперь у вас будет постоянный помощник — Колосов, — ответила нарядчица. Николай насторожился.
— Колосов? Кто такой? Из училища?
— Да, первый раз самостоятельно едет. Вы будете с ним работать.
— Спасибо, удружили.
Николай, закусив губу, придвинулся поближе к нарядчице и напряженным голосом спросил:
— Мне расписаться, или домой идти?
Нарядчица привстала, положила на перегородку книгу явок на работу.
— Расписывайтесь. Это ваш машинист Круговых.
Тот повернул к парню смуглое лицо с редкими пятнами оспы, хмуро буркнул:
— Пошли.
Около паровоза ходил кочегар, заправляя буксы. Николай поднялся по ступенькам в будку, постоял на своем месте у левого окна, взял пресс.
— А за топкой кто будет смотреть? — спросил машинист, роясь в тендерном ящике с инструментами.
«Началось», — подумал Николай.
В топке резвились синеватые огоньки. Уголь темнел спекшимися грудами, а местами раскаленный догорал без пламени. Николай бросил несколько лопат угля, с лязганьем захлопнул дверку. Потом открыл вентиль сопла углеподатчика. Под ногами загремело. Снова закрыл и слез с
