Книга Принц Эдип - Наталья Андреева

Ная

…Она прилетела в Москву ранним июньским утром, из далекого северного городка под названием Игарка. С аттестатом зрелости, в котором было четыре «четверки»: по физике, химии, алгебре и геометрии. Все остальные «пятерки». Сошла с трапа самолета: в одной руке чемоданчик, в другой авоська и теплое пальто. В авоське резиновые сапоги. Кто-то из провожающих сказал, что в Москве и летом холодно и сыро, а от Игарки столица отличается только отсутствием вокруг тайги и злющих комаров. Ну и домов побольше, а сами они малость повыше.

В Москве оказалось так жарко, что за теплое пальто и резиновые сапоги Нае сразу же стало стыдно. Вокруг были нарядные, модно одетые люди, дома показались огромными, машин было так много, что Ная испугалась. Как бы под колеса не угодить! Каких же глупостей наговорили провожающие! После Игарки столица произвела на нее угнетающее впечатление. Ная почувствовала себя жалкой провинциалкой и с отчаянием подумала: «Никогда я не покорю этот город! Никогда!». Сапоги Ная затолкала в первую попавшуюся урну и тут же побежала по магазинам одеваться по столичной моде. Поздно вечером, отстояв в трех огромных очередях, она доплелась до квартиры маминой дальней родственницы. Такой дальней, что оставаться у нее надолго было просто неприлично.

Разумеется, прилетела она в столицу затем, чтобы стать знаменитой актрисой. С такой яркой внешностью и с такими талантами! Но ошибку свою Ная поняла быстро. Это у себя в Игарке она была звезда, а здесь таких звезд — и не сосчитаешь! Наскоком эту крепость не взять! Ная была умницей. Апломб апломбом, но ситуацию надо оценивать трезво. На улицах Москвы оказалось так много красивых девушек, что она среди них затерялась. Ная чуть не плакала, когда увидела, как ей до них далеко! Затолкав в урну резиновые сапоги и надев туфельки на шпильке, от налета провинциальности не избавишься. Надо научиться правильно ходить, а, главное, правильно говорить. И деньги, которые дала мама, довольно-таки большую сумму, она мгновенно потратила не по глупости своей, а по одной-единственной причине: чтобы раз и навсегда отрезать себе путь к отступлению. Потому что Нае теперь до смерти не хотелось возвращаться в Игарку кормить комаров. Ей надо было во что бы то ни стало зацепиться за столицу. Город ее пугал, но он ей уже безумно нравился. Огромный, шумный, полный соблазнов. Вот это была жизнь!

— Вы, Наина Львовна, девушка такая красивая, что вам прямая дорога в актрисы, — жмурясь, словно кот на сметану, говорил толстый лысеющий мужчина, муж той самой дальней родственницы, у которой она остановилась. — Однако я советую вам годик-другой поработать, пообтесаться в столице, так сказать. А жить вы можете у нас.

Ная уже провалилась на первом же туре в Щукинское училище и теперь готовилась штурмовать школу-студию МХАТа.

— Если ты через неделю отсюда не уберешься, я тебя выставлю вон с милицией, — пригрозила жена толстяка после очередного провала юной «племянницы» в первом же туре.

— Мы же родственники! — обиделась Ная. -Как вы можете?

— Родственники! Седьмая вода на киселе! Понаехали тут! — взвизгнула женщина. — Короче -собирай свои вещи и проваливай! А если мой возражать будет, я пойду прямо к парторгу, и ему всыплют по первое число! Кстати, могу устроить тебя в заводское общежитие.

— Хорошо, — кивнула Ная, у которой не оставалось выбора.

Но заводское общежитие произвело на нее угнетающее впечатление. И сам цех, куда ее привели, тоже. Ная быстро смекнула, что путь в актрисы от шлифовального станка такой длинный, что никакой ее красоты не хватит. Работа тяжелая, изматывающая, о руках придется забыть раз и навсегда, ногти срезать до мяса, а после года такой каторги никакая учеба в голову уже не полезет. Сама родственница работала в заводской библиотеке. Сидела в чистенькой комнатке, на окнах белые занавесочки, на подоконнике цветы, льготы те же, что и у рабочих: профсоюзные путевки, премия, талоны на питание.

— И где же этому учат? — спросила Ная, когда, показав ей общежитие и цех, родственница повела в книгохранилище, пить чай.

— Чему учат?

— Благородному библиотекарскому труду! -фыркнула Ная.

— А ты не остри. У меня, между прочим, имеется диплом о высшем образовании! Что соответствующе оплачивается.

— Какой диплом? — прищурилась Ная.

— Диплом Института культуры, — с гордостью ответила женщина.

— А конкурс там большой?

— Не очень. Скорее, маленький.

— А общежитие есть?

— И общежитие есть, — благосклонно кивнула родственница.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Ная.

И через день съехала от нее в общежитие, сдавать вступительные экзамены в Институт культуры. В актрисы оттуда тоже было неблизко, хотя на другом факультете, КПР, где готовили культпросвет работников, была, например, такая специальность, как режиссура. И народный хор. И хореография. Но, покрутившись там, Ная на этот раз решила не рисковать. Ведь у нее оставалось так мало времени! Первый поток уже сдал экзамены, она попала во второй, и если провалится и на этот раз, придется идти работать на завод. Или ехать назад, в Игарку. Она мгновенно приняла решение: на библиотечный факультет, где конкурс маленький. Первый год уйдет только на то, чтобы зацепиться в Москве. И осмотреться. Потом можно будет попробовать перевестись на КПР. Многие из девушек, сдававших вступительные экзамены вместе с ней, говорили именно так:

— Потом можно будет перевестись.

Почти для всех это оставалось несбыточной мечтой. Но Ная сдаваться не собиралась. Вступительные экзамены она сдала отнюдь не с блеском, но проходной бал набрала. Еле-еле, но хватило. И койка в общежитии была закреплена за ней на целых четыре года. Это если не иметь «хвостов» и не заваливать сессию. Она немного успокоилась, осмотрелась и начала действовать. Терлась на факультете КПР, заводила знакомства, стала ходить в местную театральную студию. Ей улыбались, но, увы, не продвигали! Уже через полгода Ная поняла, что не так все просто. Яркая внешность? Голос? Но ведь этого мало! Есть девушки не менее красивые, коренные москвички, из хороших семей, со связями. И те не могут пробиться. Она поняла теперь, почему провалилась в первом же туре на экзаменах в театральное училище. Все очень просто: у нее нет таланта. Москва город большой, дарований здесь хватает. И конкуренция большая. А у нее только четыре года! Даже меньше. И о своей мечте стать актрисой придется забыть раз и навсегда. Но что же делать? К чему стремиться?'