активной жизнедеятельности. Система "четырех благ" во многом определила композицию и содержание ряда индуистских текстов — законодательных, этико-философских, художественных. Таковы соответствующие трактаты (шастры), наставлявшие в дхарме (например, уже цитировавшиеся "Законы Ману"), в артхе ("Артха-шастра" Каутильи), в каме специальные наставления были связаны с идеей мокши (например, включенная в "Махабхарату" "Мокшадхарма"). Отразилась эта система и в построении отдельных дидактических сборников изречений, например в "Трех сотнях" ("Шатакатраям") Бхартрихари, распределенных по рубрикам: житейская мудрость (нити), любовная страсть (шрингара), отречение (вайрагъя). Соответствующие ценности, прежде всего первые три, следовало гармонично сочетать друг с другом, должным образом распределяя их на жизненном пути. При этом отдельные принципы, судя по контекстуальным свидетельствам, могли подчас быть связаны не столько с различными сферами поведения, сколько с разными (нравственным, практическим, гедонистическим) аспектами одного и того же поступка
Таким образом, и в этом плане сфера любовных отношений органически вписывается во всю совокупность правил, определяющих поведение верующего индийца, как ее неотъемлемая часть. Соответствующая регламентация получает детальное выражение в ряде специальных трактатов жанра камашастра — такова, в частности, знаменитая "Кама-сутра” Ватсьяяны (возможно, ок. Ill—IV вв.). Занимающий в этом наставлении центральное место принцип камы тесно взаимодействует с дхармой и артхой, отражая традиционную связь между любовными отношениями и сферой религиозного долга в разных его проявлениях — связь, засвидетельствованную, как мы видели, уже в древнейших ведийских текстах. Человеку следует стремиться "к трем целям, распределяя [между ними] время и сочетая их так, чтобы одна не вредила другой. В детстве — приобретение знаний и другие дела артхи. В молодости — кама. В старости — дхарма и мокша. Или же вследствие непостоянства жизни пусть он стремится [к ним] сообразно обстоятельствам" (К 2. 1— 5). Последовательно и скрупулезно охватывая разные аспекты камы в отношениях с девушкой, с собственной супругой, с чужой женой и т. д., трактат отнюдь не теряет из виду практической повседневной связи этих аспектов с другими жизненными целями. При этом божественный авторитет "Камасутры" непосредственно отмечен в самом ее начале, где наставление это определяется как результат постепенного сокращения первоначального учения, преподанного отцом богов Праджапати, а затем поднесенного Шиве его слугой Нандином (К 1. 5 сл.). Изложивший же науку камы в семи частях Ватсьяяна — последнее звено в этой традиции.
Освящение любовного чувства, равно как и образа возлюбленной, жены, матери, на протяжении веков многообразно проявляется в отдельных течениях и сектах индуизма. В них получает дальнейшее развитие образ персонифицированного желания — бога Камы. Бог любви сравнивается с ненасытным пламенем: он выступает как сын богини счастья и красоты Шри Лакшми, супруг Рати ("Любовная страсть"), отец Тришны ("Жажда"); его младший брат — Кродха ("Гнев") (К 22. 40 сл.). Кама почитался одним из вишведевов — божеств, которым поклонялись при поминальных подношениях душам предков и ежедневно подносили часть пищи. Широко известно предание о том, как Кама нарушил подвижничество Шивы (что привело к браку Шивы с Парвати). Сначала Шива в гневе испепелил Каму, но затем, склонившись к мольбам Рати, Парвати убедила супруга возродить его. Бога любви изображали юношей, восседающим на попугае или на колеснице. У него лук из сахарного тростника с тетивой из пчел и пятью стрелами из цветов. На его знамени изображено сказочное морское чудовище макара, во чреве которого он, согласно преданию, жил некоторое время. Сакрализация его функций подтверждается и неоднократными упоминаниями о том, что пренебрежение дарами Камы равносильно бесчестию. Так был наказан Арджуна, отвергший любовь небесной девы Урваши (Мбх III. 46). Индийские классические тексты не раз возвращаются к этому мотиву: героя предупреждают, что он тяжко согрешит, если не ответит взаимностью влюбленной в него женщине. В популярном сборнике рассказов "Шукасаптати" (’’Семьдесят рассказов попугая") сказано: "Когда прекраснобедрая, томимая любовью, сама пришла к мужчине, то он пойдет в ад, убитый ее вздохами, если не насладится ею" (11). Согласно изречению из "Панчатантры" ,(IV. ст. 30), если женщина погибнет от неразделенной любви, то пренебрегший ею прогневает Манматху ("Смущающего душу", т. е. Каму) и, чтобы искупить свой грех, должен будет предаться отшельничеству и умерщвлению плоти. В другой басне той же книги влюбленная брахманка грозит, что отвергнувший ее будет виновен так же, как если бы он убил брахмана (IV. расск. 5).
Обожествление женского начала широко отразилось в культе Богини-матери, тысячелетиями существовавшего в Индии в различных формах. Пожалуй, наиболее распространено было почитание супруги бога Шивы, известной под разными именами — Парвати ('Торная"), Махаде-ви ("Великая Богиня") и т. д. Она же нередко выступает как грозное страшное божество — Кали (связанное, вероятно, с идеей времени, но, может быть, и с темным цветом), Дурга ("Труднодостижимая"), Чанди ("Гневная"). Почитанию Шивы и Парвати сопутствовал традиционный, весьма архаичный в своих источниках культ мужских (лингам, фаллос) и женских (йони) гениталий — их скульптурные, обычно выполненные в достаточно условной манере изображения соответственно символизировали божественное творческое начало и природную энергию, содействующую его проявлению. Для образа Великой Богини характерна связь с основополагающими натурфилософскими понятиями индуизма: с природной субстанцией (пракрити) и самой землей (притхиви), с божественной силой, способствующей манифестации высшего начала в мире феноменов (майя), что опять-таки продолжает древнюю традицию сексуализации натурфилософских представлений. Одновременно приобретает особое значение идея божественной энергии — шакти, принадлежащей богу (Шиве, Вишну и т. д.), но олицетворенной в женском начале, в образе супруги данного бога. Такова сама Великая Богиня (Парвати, Дурга и т. д.) — шакти Шивы, через которую лишь и можно его постичь; таковы и другие богини: Шри, или Лакшми, — супруга и шакти Вишну, а также не столь популярные супруги и шакти Брахмы — Брахми, Индры — Индрани и т. д., которых называли "матери". Культ последних существует и поныне, подчас в довольно оригинальных формах — например, в современном Непале, где на основе определенных признаков регулярно избирается несколько не достигших зрелости девочек, почитающихся на празднествах и церемониях как воплощение шакти. В отдельных шиваитских сектах поклонение шакти приобретало достаточно чувственный характер, что отражалось, например, в обрядности шактов, связанной с почитанием Дурги, с идеями плодородия и соответствующими церемониями.
Близка к культу шакти была по своему характеру обрядность тантризма (тантра — обозначение священного текста; другое название — каула — "благородный”). И здесь значительную роль играло почитание женского начала — в частности, с характерным отказом от традиционных в индуизме запретов и ограничений, в результате чего соответствующие предписания создавали весьма специфичный образ действий — своего рода аскетизм "с обратным знаком". Такова была практика "пяти м" (панча ма-кара, т. е. начинающихся с буквы "м" в санскрите): употребление
