Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
до самой границы с Рейхом, где раньше простиралась западная окраина Вольного союза[1]. В небе закружилось множество ярких и мимолётных огней – истребители и штурмовики, сцепившиеся насмерть с авиацией противника, а на земле и море десятки тысяч воинов стремятся в массовое наступление на штурм укреплений по всему Лазурному берегу.
Посреди всего серого однообразия штурмовых десантных катеров, похожих на угли в море, выделяются несколько иных – совершенно небольшие, искрашенные в серые цвета. На передней части корпуса, у самого носа расположилось по десятку бойцов, которые сидят под сенью длинного ствола автоматического орудия, выглядывающего из-под рубки управления. У носа одного из катеров стоит высокий человек, закованный в ту же экипировку, что и его солдаты – чёрные длинные сапоги под колено, усиленные бронепластинками скрытыми под поверхностью обуви, подминающей под себя тёмного цвета штаны из арамида, торс же защищён бронежилетом и наплечниками, на пару с тяжёлыми перчатками. Лицо скрыто под маской-противогазом, покрытой сверху чёрной каской.
Небольшой отряд, всего человек десять, расположился на десантном катере и каждый из бойцов облачён в такие же доспехи, что и у командира, который отличается только наплечником, который выкрашен в серебряный цвет и имеющий цифру «2», подтверждающий офицерский статус человека.
Один из воителей гордо устроился на самом носу катера, обратив взор изумрудных очей далеко, всматриваясь в город, терзаемый Рейхом. Порывы ветра, лихо идущие с моря, нагоняют свинцовые тучи, закрывая солнце и заставляя его луч угаснуть и нагнетая мрак над городом, над которым нависла ярость и гнев Империи. Смотря вперёд, парень видит ни сколько изваяние из бетона, металла, камней и прочей материи, что образуют тысячи, десятки тысяч построек. Ум сходит с ума от осознания того, сколько мириад душ, именующих это место родиной и неистово алчущих жизни, которая могут вот-вот оборваться. Приложив руку к ручке, чтобы не упасть от скорости и гадкой мысли, парень может спокойно рассматривать образы, стелящиеся далеко впереди. Прекрасная набережная, на которой ещё не так давно отдыхали люди – семьи гуляли с детьми, влюблённые тут проводили время, да и просто любители понежится под солнцем, и это несмотря на тяжёлое положение города. За набережной простирается огромное пространство из домов, парков, садов и дендрариев, которые выросли посреди бетона и камней, став новым украшением для этого места. Но теперь нет набережной, и деревья вскоре поглотит огонь войны, выпущенный верноподданными Императора. Парень слышит, как далеко позади него с рёвом взмывают ракеты, как всё вокруг готово расколоться от истошных и тяжёлых рокотов палубной артиллерии, как над головой в воздухе ревут сопла самолётов, которые ещё немного и обрушатся хищными птицами на головы миллионов невинных людей. Родители и дети, друзья и враги, влюблённые и разлучённые, старики и дети – все оказались виновны в глазах главного судьи Империи – Канцлера, посчитавший их недостаточно праведными и соответствующими морали Рейха, чтобы быть спасёнными. Парень вспомнил, что с каждой захваченной землёй Канцлер становился всё злее и радикальнее, исторгая из своего сердца крупицы милосердия, а посему никого не будет ждать пощада во время наступления. Долго он откладывал эту операцию, но всё же в его разуме взял верх военный радикализм.
Невольно парень вспомнил события пятилетней давности, и память посетили образы далёкой Сицилии и её княжества, навеивая чувство сходства двух действ. Как так же война терзали мирный уголок планеты, как бомбы и снаряды падали на головы мирных граждан. От проведённого сравнения парню стало не по себе. Чуть-чуть кольнуло сердце и на душе стало противно и мерзко от того, что придётся поднять руку на невиновных людей, живущих мирной жизнью, лишённых политической алчности и торгового безумия. Печально, что обычные и миролюбивые люди, хорошие и добрые, смешались с самым настоящим зверьём, выстроившим жалкую оборону, которую сметут слуги Императора, который перед началом операции громогласно повторил древние слова: «Убивайте всех, Господь узнает своих!» Однако приказ есть приказ и во имя будущего, ради грядущих поколений, придётся стать палачом, который не различает ни преступников, не безвинных, а лишь карает тех, на кого указала рука правосудия.
- Брат, - прозвучало обращение от одного из воинов. – Что там приковало твоё внимание?
- Ничего особенного, Яго. – Сухо ответил ему командир.
Вопросивший боец знает, что мысли командира заняты размышлениями, про совесть и тех невиновных, которые сегодня возможно погибнут под ударом молота Рейха, который загонит в гроб богопротивное правление Прованской Республики.
«И что с этого?» - подумал про себя Яго. – «Это война, а на ней всегда есть жертвы, которые фундамент для будущего».
Воин чуть приподнялся и, придерживаясь за борт, дабы не упасть от качки, подошёл к брату, так же окинув взглядом далёкие пейзажи города, но только вместо невинных людей и жалкого положения их он видит груду камней и мусора, которым суждено погибнуть под ударами Империи.
- Опять грустишь? – въедливо спросил Яго. – По тем людям?
- Можно сказать и так… не заслужили они всего того, что им уготовано, - сокрушился Данте. – Слишком это не справедливо.
- Ох, мой дорогой брат, разве Сицилия тебя ничему не научила? – нахмурился Яго. – Или ты забыл, что происходило на Корсике и Сардинии? Как те самые «не заслужившие» попытались нас скинуть в море штыковой?
- Конечно, помню, но каждый раз мне кажется, что неправильно воевать против мирного населения, ведь у каждого человека вон там, - ладонь парня устремилась за пределы борта, показывая на град. – Есть своя судьба, есть семьи и друзья, у каждого своя жизнь, печали и радости. И мы вот так вот их всего этого лишаем.
- Вот, когда, кажется, тогда крестятся. Не забывай, что ты воин, как и я, как и все наши собратья, и обязан оставить всякое сожаление перед битвой. Во имя веры и Канцлера, мы должны сокрушить нечестивцев.
- Лейтенант-коммандер Данте! – прозвучало воззвание сзади. – Вас вызывает Бонифаций Торн!
Парень осмотрелся и увидел, как его зовут из открытой рубки, лишённой крыши, и быстро проследовал туда, уже через несколько секунд встав возле панели приборов управления катером, где и главное средство связи – голограммный проектор – чёрная пластинка, размером с ладонь, на которой из пучков и лучей светло-жёлтого света соткана высокая статная фигура, в кителе и сапогах.
- Да, господин Первоначальный Крестоносец, - благоговейно обратился Данте, поливаемый алыми лучами, сканирующими его и передающими образ воина на панель гранд-адмирала.
- Коммандер Данте, ваша задача поменялась. Пятнадцатая общевойсковая армия «Заря» под командованием Габриеля
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
